ВЕХОВ Николай Владимирович,
канд. биол. наук, ст. научный. сотр. Института Наследия им. Д.С.Лихачева.


Вехов Н.В.

КЕНОЗЕРЬЕ

В IX–XI веках территорию древней Руси охватило своеобразное «великое переселение народов»: из Новгорода на север и восток устремилось множество искателей «мягкой рухляди» (мехов) и драгоценных каменьев. Часть первопроходцев через современную Карелию вышла к Белому морю и постепенно захватила все его берега. Другие по большим и малым рекам двинулись в направлении «Камня» — так тогда именовался Урал, а то и дальше — в малоизвестную, но славящуюся несметными богатствами, а потому еще более желанную Угру, или Югорию (примыкающая к Уралу территория Западной Сибири). Путь этих последних лежал по таежным чащам, лесным болотам и озерам в бассейны рек Онеги и Северной Двины. Им сопутствовала удача: ведь в некоторых местах на лодках и парусниках до верховий Онеги можно было пройти почти беспрепятственно, лишь кое-где совершив небольшие, в несколько километров, волоки. Данное обстоятельство предопределило успех расселения русских в «Заволочье» — занятых финно-угорскими племенами областях — и последующее включение новых территорий в состав древнерусских княжеств.

Сначала этот огромный край именовался Обонежской пятиной Великого Новгорода. После падения Новгорода в XV веке заонежская сторона оказалась «медвежьим углом». Тем не менее, русские в последующие 200–300 лет успешно его обжили и, многое позаимствовав у покоренных ими финно-угорских племен, создали здесь своеобразную северорусскую; культуру, во многих отношениях не имеющую аналогов в расположенных южнее русских землях. Более того, оторванное на протяжении столетий от столичных центров, затерянное среди бескрайней тайги и топких болот Кенозерье (от названия огромного озера — центра богатой водной системы региона) сохранило до наших дней уникальные архитектурные памятники и жизненный уклад населения такими, какими они были в XIV–XVI веках. Это поистине музей под открытым небом, но в отличие от знаменитых Кижей или Малых Корел, куда памятники свозились из разных районов Карелии и Архангельской области, здесь древние шедевры русского деревянного зодчества находятся в их первозданных ландшафтах.

Ядром Кенозерья является огромный водоем длиной в несколько десятков километров и глубиной до 100 метров, состоящий из трех соединенных друг с другом озер: собственно Кенозера, Свиного и Долгого. В северо-западной части кенозерской водной системы в нее впадает река Поча, принимающая в свою очередь воды карельских рек — Волошки и других, а в восточной части из Кенозера вытекает река Кена — левый приток Онеги. Озера имеют сложной конфигурации берега с глубоко (на 3–10 километров) вдающимися в сушу заливами-лахтами (от карело-саамского «лухт» — залив) и насчитывают более 70 островов. Тишина, простор, величавая сокровенность…
Одним из первых путешественников, «открывших» Кенозерский край, был Иван Семенович Поляков, (верхнее фото) в августе 1871 года по заданию Императорского Русского географического общества обследовавший юго-восточную часть Олонецкой губернии и совершивший двухнедельный маршрут от Водлозера до Кенозера. Преодолев со своим спутником Александром Федоровичем Гильфердингом по порожистой реке Ваме 20 верст, он достиг Водлозера и оказался в невиданной дотоле местности: «Крохали, нырки, гагары, также многие виды уток разгуливают на этих водах, вместе с ними орлы (видимо, орланы-белохвосты). скопы и соколы стануют в окрестных лесах. Самые воды избирают своим пристанищем сиги, лососи и хариусы, за ними охотятся нередко выдры и норка, привлекающие, в свою очередь, полесника (охотника.— Н.В.) с его собаками и ловушками». Свернули в реку Мышью Череву, с прихотливыми изгибами текущую по бесконечной болотистой равнине. Отсюда болотистым перевалом через волок попали в реку Волошку и по другой реке, Ундоше, добрались до Кенозера. «Вид на самое Кенозеро производит весьма приятное впечатление. Высокие холмы с определенными очертаниями, часто с крутыми впадинами и ложбинами, выступают здесь по всем направлениям, и.... Кенозеро, разлившееся между холмами, представляется состоящим из ряда как бы отдельных озер, соединяющихся между собою множеством проливов, число которых во время половодья увеличивается, так как в таких случаях вода...поднимается на 1–2 сажени и многие из мысов, дробящих на отдельные части озеро, с половодьем становятся островами...Мысы всегда более или менее холмисты, чашевидно округлены или несколько столовидны, с обрывистыми скатами; среди окрестных холмов озеро представляется лежащим в узких, но глубоких впадинах. Ширина отдельных частей озера редко более 3–7 верст, но глубина их во многих случаях чрезвычайная. Так, на Свином озере находят глубину, доходящую до 30–40 маховых сажен».

Сегодня, через 136 лет после И.С.Полякова, отправимся в путешествие по уникальным культурно-историческим памятникам Кенозерья и мы. Начнем с северо-запада, от низовий рек Почи и Ундоши. Естественно рассказать обо всех достопримечательностях края в журнальном очерке невозможно, отметим лишь некоторые.

На крутой гряде, разделяющей Почозеро и Святозеро, расположилось первое поселение: деревня Филипповская, представляющая собой куст из трех деревень-хуторов:  Дедовой Горки, Строевой Горки и собственно Филипповской, разделенных взгорками и ложбинами ручьев.
Неподалеку — замечательный памятник северного храмового зодчества: Почозерский ансамбль с центральным шатровым храмом Происхождения Честных древ Животворящего Креста Господня (1700) и его приделом — церковью Усекновения главы Иоанна Предтечи, соединенной с храмом крытым переходом. На старых фотографиях она увенчана бочкой, к сожалению, давно утраченной. Утрачены также шатер и звонница срубленной шестериком «в лапу» колокольни. Находящийся сейчас в полуразрушенном состоянии ансамбль явно потерял прежнюю живописность.
(Ансамбль полностью восстановлен в 2012 г. - М.З.)

А живописен он был чрезвычайно — достаточно взглянуть на те же старые фотографии. За деревней Филипповской у дороги, ведущей в Карелию, среди вековых елей, сосен и лиственниц — деревянная ограда старого кладбища: редкий в наши дни памятник деревянного зодчества на древнем волоке, хотя раньше подобные ограды имели многие северные погосты.

На трассе пути новгородских переселенцев сейчас известно еще только два таких сооружения — на Водлозере и в Порженском погосте, южнее Кенозера. Ограда представляет собой семь рубленных в «режь» рядов горизонтальных бревен, скрепленных с внутренней стороны срубами. По верху идет тесовый скат, со стороны дороги — двое ворот. Угрюмая мощь искрошенных временам бревен порождает впечатление древней крепости или острога. Немного подальше в сосновом бору приютилась маленькая придорожная часовня мучеников Кирика и Иулитты — сокровенная таежная избушка из почти нереального времени.
Как и порубежные часовни, о которых речь впереди, придорожные — традиция, идущая из глубины столетий; особенно часто их ставили на дорогах, ведущих в главные монастыри Кенозерского и Каргопольского краев.
Место вокруг часовни считалось священным: не то что рубить деревья, но даже ягоды и грибы тут нельзя было собирать. Церкви и часовни объединяли разбросанное по глухим лесам среди путаницы озер население Кенозерья. Это отразилось в глубоко утвердившейся традиции «гоститься» — ездить в гости в другие деревни на тамошние престольные праздники.

В пяти километрах от Почозерского ансамбля начинается собственно Кенозерская водная система — необъятный край (названный его первооткрывателями, а позже туристами «северной Швейцарией»), изобилующий уникальными памятниками истории и культуры.
В устье реки Почи, где находится деревня, соответственно, Усть-Поча, между тесно сгрудившихся безликих домов местного леспромхоза 1930-1960-х годов постройки заметна простенькая клетская часовня XIX века со скромной главкой без звонницы.
(часовня недавно отреставрирована - М.З.).

 На самой оконечности длинной песчаной косы-наволока стоит один-единственный дом — хутор Мыза («мыза» и означает «хутор»). Рядом — группа вековых елей «святой рощи».
«Святые (священные) рощи» — явление традиционное в русской культуре. Они были известны в Тверской, Новгородской, Вологодской, Владимирской, Орловской и других областях, но наибольшее распространение получили на Русском Севере. А уникальность Кенозерья в целом состоит в том, что здесь на сравнительно небольшом пространстве насчитывалось свыше 30 «святых рощ», часть из которых сохранилась до сих пор. Эти рукотворные посадки являются характерной физиономической чертой культурного ландшафта в окрестностях Кенозерья. «Святые рощи» — особый сакральный памятник местной русской духовно-религиозной культуры. Это и погосты, и места поклонения. Они возникли здесь много веков назад усилиями новгородских первопоселенцев и их потомков на местах языческих капищ древних финно-угорских племен, владевших Кенозерским краем, помечавших таким образом границы своих владений и распространение на новой территории христианской веры, полностью вытеснившей иноверие».

С вершины холма открываются незабываемые панорамные виды на первое из трех озер Кенозерской водной системы — Свиное. Пейзаж залива Шуй-лахты оживляют острова Березовый, Падший, Собачий, Еловец. В дальнем конце Шуй-лахты приютились деревни Ершово и Минино, а между ними — «святая роща» с двумя часовнями. Одна из них — Большая Георгиевская с четырехстолпной звонницей над притвором, увенчанным пирамидальным крестом, и с луковицей на дощатом барабане. Таких часовен в Кенозерье из нескольких десятков уцелело всего три (Большая Георгиевская — самая крупная). По другую сторону «святой рощи» находится часовня поменьше — Казанская.
В расположенной несколькими километрами далее деревне Глазово сохранилась редкая по красоте часовня Сошествия Святого  Духа  (Духовская) — изящное стройное сооружение со стремительно возносящейся к небу островерхой клинчатой кровлей. К часовне примыкает возведенная на столбах и обшитая тесом шестигранная звонница.

Свиное озеро с Долгим соединяет узкий, подобный реке, изогнутый пролив Чёлма, левый берег которого порос вековыми елями и соснами. Отсюда начинается основной район сосредоточения кенозерских поселений. Первой по левому берегу озера Долгого мы встречаем деревню Карпово, или Карпова Гора. Находится она едва ли не на самом высоком месте округи, а потому и смотрится «весело». Вот дом: украшен крыльцом с балкончиком, балконное ограждение в косую решетку, ставни узорчатые; крытый двор прирублен не с торцового, а с бокового фасада. Есть тут и своя часовня, стоящая, правда, в отличие от многих других за околицей в поле.
 
фото 2005 г.
Напротив Карповой Горы, на правом берегу озера Долгого, живописно раскинулась деревня Немята. Она примечательна, прежде всего, своими хорошо сохранившимися крестьянскими избами, традиционными для Русского Севера. Большие «двужирные» (двухэтажные или спаренные) дома — статные, с широкими свесами кровель, резными причелинами и ветреницами.
(к сожалению - дома полуразвалились -М.З.)

За Немятой в глубине залива Тамбич-лахты на небольшом полуострове — деревня Бухалово с клетской часовней поздней постройки.

Узкая и короткая протока Прость из озера Долгого ведет в Кенозеро. По северному берегу протоки на несколько километров растянулось центральное поселение Кенозерского края — комплекс из нескольких деревень, ныне известный как Вершинино. В дореволюционное время они составляли Кенозерскую волость и отстояли друг от друга на сотни метров, но постепенно разрослись, составив единое целое. Однако за каждым из «микрорайонов» Вершинина сохранилось его прежнее название — Кенский Погост, собственно Вершинино, Шишкино, Горы. В Кенском Погосте раньше была одна из немногих имевшихся в крае каменных церквей — Преображенская, возведенная в 1810 году, пятиглавая, крытая на четыре ската. Рядом находилась летняя деревянная церковь, в точности повторявшая формы каменной, от которой остался только фундамент.

Над Вершинино и Кенским Погостом нависает высоченный холм. На холме одиноко стоит Никольская часовня XVII века — прототип всех клетских часовен края, подлинный шедевр русского деревянного зодчества.
Отсюда открывается панорама, охватывающая до двух десятков километров, и перспективные виды на южный берег озера, острова и многие деревни. Никольская часовня особо почитается в Кенозерье. Холм исстари считался заповедным; по свидетельству этнографа В.Харузиной, поле на нем начали распахивать сравнительно недавно — в XIX веке. Место так и называлось — «поле». По давней традиции тут в летние белые ночи собиралась молодежь на гулянья.

Еще на заре XX столетия Вершинино пребывало в своей первозданности. 20–30 процентов домов деревни составляли простенькие курные избы — трехоконные, на низком подклете, без охлупня, лишенные украшений. Потом зажиточное Вершинино стало быстро расти, и со временем картина поменялась: из старых построек до наших дней здесь сохранилось лишь несколько «двужирных» изб конца XIX — начала XX века. Это самое богатое селение края два раза в год устраивало ярмарку.

Наиболее впечатляющим строением Вершинина является возведенный в 1897 году дом, где сейчас располагается контора Кенозерского национального природного парка. Окна второго этажа с филенчатыми ставнями изукрашены резными наличниками, фронтон — резными же причелинами с полотенцами, из угла опущена ветреница, некогда завершавшаяся ажурным «солнцем». Традиционные для «двужирных» изб балкон и слуховое окно мастера сочли неуместными, сохранив бревенчатую мощь фронтонного треугольника и прорезав в нем лишь отдушину. Свес кровли зашит тесом и раскрашен в красные и синие цвета, как в старину были раскрашены и ставни. В отличие от роскошного верха нижний этаж декорирован скупо. Стоящий в нескольких метрах от берега дом скорее напоминает большой океанский лайнер, из «иллюминаторов» которого открывается захватывающая панорама озера с его живописнейшими островами.
В километре к востоку от Вершинина на длинном мысу шумят под ветром вековые ели Шишкинской «святой рощи» — уникального природного памятника исстари «восхваляемого народом».

За островами Овечьим и Кобыльим названными так потому, что жители деревни Мамонов Остров пасли там скот, и Виловатым, напоминающим — очертаниями двурогие вилы, взгляд теряется в чехарде многочисленных узких заливов и островков. Западный и восточный берега озера изобилуют небольшими поселениями (от трех-пяти до нескольких десятков изб). Одно из них — деревня Тарасовская в распадке между лесистыми холмами. В центре высится часовня. Формы ее просты (клетское сооружение с маленькой главкой и легкой звонничкой в виде вышки на четырех столбах), но видна она отовсюду.
В Тарасовской есть избы почти столетнего возраста — например, 1911 года постройки. На окраине деревни — два обетных креста. В старину таких крестов, поставленных по обету в память того или иного судьбоносного для местных жителей события, на Кенозерье было множество. Вместе с тем «воздвижение креста на вновь открытой («обретенной») земле являлось исходным моментом формирования священной топографии». Кресты на пересечениях дорог служили путевыми метками. И еще немало сакральных и чисто прагматических функций выполняли обетные кресты, предстающие сегодня перед нами как яркие образчики народной архитектуры малых форм.

От Тарасовской тропа ведет к деревне Тарышкино, расположенной на берегу залива Глубокая Лахта, в одном из самых красивых уголков Кенозера. Красота местности, видимо, требовала себе соответствия в конструкции жилищ. Так, владелец дома, что на самой вершине холма, устроил над входом балкон, с которого открывается лучший в округе вид.
Кенозерцы, отправлявшиеся на отхожие промыслы в города, занесли оттуда моду на резные балконные балюстрады и подфронтонные арки. Подобные балконы еще встречаются кое-где на севере России — например, в Вологде. Окна дома тоже на городской манер: большие, с резными наличниками и двустворчатыми филенчатыми ставнями.

Две тарышкинские часовни находятся в стороне от деревни. Придорожная — Успения Пресвятой Богородицы — настолько крохотная, что вмещает всего одного человека, да и то коленопреклоненного; таких миниатюрных сооружений в Кенозерье больше нет. Другая, попросторнее, с двускатной кровлей, главкой на дощатом барабане и восьмериковой звонницей, прячется в густой еловой роще — ее можно пройти, не заметив.

Следуя из Тарышкина на юг, вскоре попадаешь в Горбачиху. В сыром лесу за деревней — придорожная часовня Иоанна Крестителя. Рядом — сосна в два обхвата. Часовня опять же маленькая, с двускатной кровлей, поддерживаемой столбами, между которыми протянуто перильное ограждение. Единственным декоративным элементом являются причелины с пробивным узором.
Сооружение имеет любопытную особенность: его восточная стена срублена углом, так что в плане оно отдаленно напоминает лодку — образ для озерного края символический. В самой же Горбачихе на берегу залива в еловой роще стоит вторая часовня, еще более простой формы.

Отсюда рукой подать до Видягино — деревушки в шесть домов при впадении в залив речки Порженки. Тут находится церковь Илии Пророка, срубленная в конце XIX века на взгорке среди косимых лугов-пожней.
Архитектура ее не совсем обычна для северного края: на четырехскатной кровле поставлен четырехстенный же сруб с широкими окнами, выполняющий роль светового барабана, а уже на срубе утверждена глава. В окружении холмистого лесного пейзажа церковь отдаленно напоминает для Кенозерья четырехстенок с четырьмя окнами по фасаду, обрамленными скромными наличниками. Декор крыши также скромен — причелины с волнистой прорезкой, полотенца на концах незатейливого орнамента. На бревенчатом фронтоне — декоративный балкон, оформляющий слуховое окно с филенчатыми ставнями.

За Ряпусовом при дороге, ведущей в Александро-Ошевенский монастырь, до начала XX столетия стояла клетская часовня мучеников Кирика и Иулитты (XVIII век).

Интересен своими памятниками и куст деревень Зихново. Среди островерхих елей над небольшим озерцом входящему открывается редкой красоты часовня Иоанна Богослова (также XVIII век), на которую «смотрят» все окружающие дома.

На границе Кенозерья с древним Каргопольем располагались наиболее почитаемые жителями Кенозерского края монастыри — Кенский (Кенская Пахомиева пустынь), Александро-Ошевенский Успенский и Макарьевский (Хергозерская Макариева пустынь).
Кенский монастырь (на реке Кене) основал в середине XV века инок Пахомий (1450-1525), ученик преподобного Александра Ошевенского. Здесь было две деревянные церкви — холодная пятиглавая во имя Преображения Господня и теплая одноглавая во имя святителя Николая чудотворца; в конце XVII века к ним добавилась деревянная же трехглавая церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Еще при жизни Пахомия в монастырь делались вклады деньгами и угодьями. К середине XVI века обитель набрала силу: ее владения простирались примерно до середины Кенозерской озерной системы, а в конце XVII века распространились на Почозерскую волость. Имел монастырь угодья и под Каргополем, по реке Онеге у озера Лача.

Около 1513 года в Кенском монастыре Пахомием был по­стрижен в мантию Андрей Никифоров — будущий преподобный Антоний Сийский.
В 1615 году «приходили в <…> монастырь польские и литовские люди <…> и старцев и служек побили насмерть, и живот всякой пограбили <…> и разорили до конца. А сталось <…> в монастыре только 7 старцев». В 1764 году обитель упразднили, а в 1800-м пожар истребил все ее строения. Вскоре на их месте началось новое строительство — на сей раз в камне. Работы завершились в 1803 году.
В 1930-х годах монастырь разрушили. Сохранилась только церковь Рождества Пресвятой Богородицы.
(сейчас и ее не стало - М.З.).

Преподобный Александр Ошевенский (1422-1479) — крестьянский сын из селения Вещозеро Кирилловского уезда Новгородской губернии. Его родителями были благочестивые зажиточные поселяне Никифор и Фотиния, по прозванию Ошевни,— отсюда и фамилия Александра. В юношеском возрасте он принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре, потом по совету отца ушел на Каргополье и там основал обитель в честь Успения Пресвятой Богородицы.
В настоящее время Александро-Ошевенский монастырь почти весь лежит в руинах. Сохранились лишь некоторые постройки XVIII–XIX веков — часть кирпичной ограды, полуразрушенный Успенский собор с колокольней, Святые врата, братские корпуса. Монастырь окружен невысокими стенами с четырьмя башнями по углам.

Макариеву Хергозерскую пустынь основали монахи Александро-Ошевенского монастыря Сергий и Логгин в 1640 году. Об истории пустыни до сих пор почти ничего неизвестно. Пройти к ней без проводника невозможно — от ближайших населенных пунктов до обители 20–40 километров, да и расположена она в глуши на небольшом острове, отделенном от суши заболоченной протокой.
Тем не менее, вплоть до середины XX столетия паломники «ходили к Макарию»: от Порженского погоста, от деревень Думино и Спицина к пустыни ведут уже почти совсем заросшие дороги. Ныне пустынь с Троицкой и Введенской церквями пребывает в разрухе.
(сохранилась только Троицкая церковь - на снимке Н.Чеснокова)

В настоящее время Кенозерье входит в состав Кенозерского национального парка. Это в определенной степени должно помочь спасти начавшие разрушаться еще в первой трети XX века здешние памятники истории и культуры. В последние годы район Кенозерья становится все более популярным у любителей русской старины.

Примечания:
1. Перепост: от автора блога: «В № 8 за 2007 год литературно-художественного, историко-краеведческого издания «Московский журнал» опубликован очерк Н.В.Вехова «Кенозерье». Ниже полностью привожу этот очерк, исключив только иллюстрации».
2. Статья приводится полностью и с нашими краткими комментариями.
3. Иллюстрации и ссылки - из архива сайта.