Г. Н. Мелехова, В. В. Носов
ТРАДИЦИОННЫЙ УКЛАД ЛЕКШМОЗЕРЬЯ (фрагменты книги)
- ПОСЕЛЕНИЯ….
- ВНУТРЕННЕЕ УСТРОЙСТВО ЖИЛИЩА
- ПРАВОСЛАВИЕ
- ЦЕРКВИ И ИХ ПРЕСТОЛЬНЫЕ ПРАЗДНИКИ
- ЧАСОВНИ, КРЕСТЫ
- ОТНОШЕНИЕ К ВЕРЕ
4. ЦЕРКВИ И ИХ ПРЕСТОЛЬНЫЕ ПРАЗДНИКИ
Церковь Петра и Павла в Лекшмозере
Приходским храмом Лекшмозерья была каменная церковь Петра и Павла конца XIX века в с. Лекшмозеро, поставленная на том месте, где, по легенде, из озера выплыла икона апп. Петра и Павла. Эту легенду о чудесном обретении иконы, зафиксированную И.И.Рудометовым, помнят многие местные жители. Вот как она звучит в пересказе Ольги Васильевны Ушаковой (Лекшмозеро): "Женщина какая-то лет десять назад нашла в мусоре старинну книгу, там о Петре и Павле рассказывается. Вот по реке Челме плыла икона. Приплыла к берегу. А одна женщина увидела ее и ногой пнула. О-о, и заболела потом. Икона же поплыла дальше. Приплыла в озеро, здесь вот на берег выплыла. Рыбаки ее взяли и построили на этом месте церковь Петра и Павла".
 |
Престольный праздник церкви, день апп. Петра и Павла (12 июля), называемый здесь "Петровками", отмечался торжественной утренней службой при большом стечении народа со всего прихода. Но часто уже вечером этого дня выходили на покосы. Есть также упоминание об интересной подробности в ритуале Петровок: в этот день семь баб в присутствии многолюдного собрания доили коров. В этот день также был молебен с водосвятием и последующим купанием в озере, как вспоминает Анастасия Николаевна Пономарева (Лекшмозеро): "В Лекшмозере Иордань устраивали. Девки купались, мужики - в одежде. Раз мужики пошутили, сделали мель в Иордане. Кто-то хотел нырнуть, а там воды- по грудь". Петровки и поныне остаются праздником в сознании местных жителей. Об этом рассказывает Анастасия Филипповна Пономарева (Лекшмозеро): "К Петру и Павлу нынче готовятся: убираются, пироги пекут, но в гости уже не ходят".
На Пасху, бывшую крупнейшим событием христианской жизни, лекшмозерское священство ходило по домам всего прихода целую неделю, служа молебны: в каждом доме по несколько минут. При этом носили почитаемую икону Божьей Матери, поэтому так и говорили: "Богородица ходит". В благодарность и в качестве расплаты крестьяне одаривали духовенство хлебами, их набиралось целые возы. Поэтому иногда об этом говорят и так: "собирают хлебы". В каждом доме к этому торжественному моменту тщательно готовились: на столе расстилали праздничную домотканую и расшитую, так и зовущуюся "пасхальной" скатерть - "скатеретку", - говорят старушки; на нее клали свежевыпеченные хлебы: "мякушку ржаную и пшеничную, яйца, калитки", - вспоминает Ольга Васильевна Ушакова (Лекшмозеро).
В Лекшмозере сообщают такую последовательность "хождения Богородицы" по деревням:
- в Светлое воскресенье ходят на Погосте (Лекшмозеро),
- в понедельник отдыхают,
- во вторник - в деревне Мартыново (Лекшмозеро),
- в среду - в деревнях Гора и Подлеша (Лекшмозеро),
- в четверг - в деревне Вильно,
- в пятницу и в субботу - в деревне Орлово,
- в воскресенье - в деревнях Масельга и Гужово.
В Лекшмозере такие домашние молебны помнят не только на Пасху, но и в другие крупные праздники. Анастасия Николаевна Пономарева (Лекшмозеро) помнит в церкви иконы Дмитрия Солунского и Ильи Пророка (не сохранились). Интересную особенность участия церкви в жизни округи сообщает Анна Александровна Образцова (Лекшмозеро): зимой, когда начинался буран или вьюга, в церкви звонили в колокол, чтобы рыбаки, застигнутые непогодой на озере, нашли дорогу домой: жители Лекшмозера плыли на звон, жители Орлова - в противоположную сторону.
В основном объеме церкви служили летом, для зимних служб была выгорожена часть помещения.
Церковь Петра и Павла закрыли в 1937 г. или даже уже в 1932 г. (сведения А.Н.Пономаревой и Т.А.Подгорних соответственно, Лекшмозеро), когда среди ночи арестовали и увезли "на черной машине" весь причт: попа Ивана, сторожа Григория Пономарева, дьякона, псаломщика, церковного старосту Ефима Федоровича Пономарева, богатых и особо верующих прихожан Вавулинских Алексея и Ивана - как говорит Дмитрий Васильевич Вавулинский (Лекшмозеро), "чтобы разбить двадцатку", - всего семь человек. Больше о них ничего не слышали. Татьяна Александровна Подгорних сообщает, что сторож Григорий - ее дед по отцу, а староста Ефим - родной брат деда. В 1937 г. разрушили интерьер церкви: сняли полы, увезли иконы. Во время войны в ней размещался склад зерна.
Церковь Петра и Павла сохранилась, ныне она заброшена и пустует. Состояние ее более-менее удовлетворительное, а колокольня даже возносит крест на высоком шпиле. Конечно, после стольких лет небрежения здание нуждается в капитальном ремонте.
* * *
Деревянных церквей в Лекшмозерье было значительно больше. В ходе обследования выявлены:
- церковь Александра Свирского на Хижгоре (летняя),
- церковь Казанской Божьей Матери на Плакиде (зимняя),
- церковь Георгия Победоносца в Труфанове,
- церковь Тихвинской Божьей Матери в деревне Думино,
- церковь Георгия в Порженском.
Престольный праздник каждой из этих церквей был и праздником данной деревни, когда в нее сходилась вся округа. Церковная служба в этот день обязательно включала молебен с водосвятием в ближайшем озере; для этого его небольшая часть выгораживалась с помощью легкого деревянного сооружения, а на подступах к воде делались мостки. Как и в Макарье, это называлось "делать Иордань". Татьяна Александровна Подгорних (Лекшмозеро) вспоминает: "Иордань выпилят, хвалятся: как, хороша Иордань?" Праздник с водосвятием считался у жителей "заветным", т.е. таким, когда было особенно принято молиться об исполнении всяких просьб, в частности об исцелении, и в знакэтого купаться в "Иордани". "Как заветный праздник - всегда делали Иордань, - рассказывает Полина Павловна Калинина (Лекшмозеро). - Тихвинская, 9 июля - в Думино. По завету в Макарий ходили, там - Иордань. Казанска – тоже заветный праздник".
Церковь Александра Свирского на Хижгоре
Церковь Александра Свирского на Хижгоре, увенчивающая один из самых высоких холмов в округе, стоит меж двух деревень - Гужовом и Масельгой. Построенная в третьей четверти XIX века, ныне она - один из теперь уже немногих сохранившихся в окрестностях памятников деревянного зодчества. Ее великолепное положение прекрасно чувствовали крестьяне: "Словно белая лебедушка, - говорит Устинья Павловна Шуйгина (Гужово), - она видна была издали, ходили туда с радостью". Сейчас, когда Хижгора накрылась лесом, точно шапкой, над горой виднеются лишь недавно восстановленные главы церкви и верхний ярус и шпиль колокольни.
 |
*) - В 1992 г. в Государственном архиве Архангельской области найдена ведомость о церкви Александра Свирского, в которой приводится дата освящения церкви – 1871 г.
В Масельге рассказывали, как после завершения строительства мастер встал на крест, поклонился на четыре стороны и забросил топор в озеро. Такой же рассказ известен и о завершении строительства знаменитого храма в Кижах. Значение этого тем более велико, что в те времена топор для плотника был ценнейшим, воистину золотым инструментом. По-видимому, таков был обычай: топор, которым рубился храм, больше не применялся.
С церковью на Хижгоре связано празднование дня памяти особо почитаемого на Севере святого Александра Свирского (12 сентября). В этот день на Хижгоре собирались жители всех окрестных деревень. Крестный ход из церкви шел под гору, к дальнему Хижозеру. Празднество завершалось часто обычаем помочей: коллективной помощью еще не окончившим жатву масельгцам и гужовцам; об этом вспоминает Лидия Николаевна Горюнова (Ожегово).
О праздновании этого дня рассказывает Анастасия Филипповна Пономарева (Лекшмозеро): "Александру Свирском упраздновали два дня. На Хижозере Иордань делали, все купались. Мосточки сделают, как поп крест в воду окунет,так и купаться. Если кто болеет, дак завещание делали, чтоб в Иордани искупаться. Приезжали гости - на Александра Свирского больше всего гостей, самовар не убирался. Плясали".
В связи с церковью на Хижгоре Василий Дмитриевич Первушин рассказывает предание о том, как откуда-то сюда пришла монахиня, задумавшая открыть на Хижгоре монастырь и завести хозяйство; она уже начала готовить строительство. Однако гужовские мужики стали препятствовать осуществлению этих замыслов, и дело дошло до открытого столкновения. Разгневанная монахиня наложила заклятье на зачинщика сопротивления и предрекла ему слепоту и горе; действительно, тот позже ослеп и стал "горюном". От него пошли в деревне Горюновы. Василий Макарович Солодягин (Масельга) рассказывал и другую легенду об основании храма на Хижгоре. По его словам, на постройку храма жертвовала средства некая крестьянка, потерявшая мужа и детей. Под ее руководством храм строился быстро. Однако, когда были возведены стены, строительство надолго было заброшено, так как эта крестьянка куда-то исчезла – как говорят, она была обвинена в каких-то денежных злоупотреблениях и посажена в тюрьму. Но через несколько лет она вернулась и завершила строительство церкви. Интересно, что в Архангельском областном архиве имеется "Дело о пожертвовании денег и вещей на постройку церкви в Лекшмозерском приходе крестьянкой Ефросиньей Смоляковой", датированное 1869 г. Возможно, что изучение этого "Дела" прольет свет на историю возникновения церкви Александра Свирского.
Алексей Александрович Ушаков (Масельга) вспоминает,что он слышал то кого-то из старших жителей пророчество, что пока стоит храм на Хижгоре, ни одна змея не переползет через реку Старая Мельница. "И действительно, - рассказывает Алексей Александрович, - там змей полно, а здесь их никогда не встретишь".
Образование на Хижгоре своего прихода относится к раннему послереволюционному времени. До этого все церковные требы и обряды - отпевания, крестины, венчания - совершались в лекшмозерской церкви, там же было и кладбище. На Хижгоре отмечались лишь местные праздники. А вскоре после революции, в 1918-1919 году, сюда пришел священник из монахов - о.Алипий. Мужики его любезно приняли и построили на берегу под Хижгорой, на Могильнике, где хоронили некрещенных детей, меж соснами, для него дом. С этого времени стали крестить и отпевать на Хижгоре, хотя многие предпочитали по старинке ездить в Лекшмозеро, тем более что на Хижгору было трудно подниматься. Выделилось и собственное кладбище, но ниже, на Плакиде. Образование ныне существующего кладбища здесь, на горе, относится к 1939 году; первое захоронение, по словам Федора Петровича Шуйгина (Гужово), - Первушина Петра Федо-ровича.
Есть некоторые сведения об иконах этой церкви. В доме Анны Михайловны Шуйгиной (Гужово) долгое время хранилась икона Вознесения из нее, относимая Анной Михайловной к XVI в. В 1987 г. ее брат отдал эту икону "заезжему прокурору". Алексей Александрович Ушаков (Масельга) рассказывает, что много икон увезли в Ленинград в 1951 г., а еще раньше их собирал и увозил кто-то из Каргополя; все иконы пропали. Сейчас в церкви на Хижгоре осталось лишь несколько икон плохой сохранности.
Храм Александра Свирского сохранился, но разделил многочисленные беды нашего времени. Церковь была закрыта в конце 20-х - начале 30-х годов: Анна Михайловна Шуйгина (Гужово) говорит, что ей в это время было лет десять. Она помнит, как с церкви снимали колокола и "прогоняли попов". Нина Макаровна Смолко (Лекшмозеро) вспоминает, что как-то, девочкой, зайдя в церковь, видела, как разбивали паникадило. После войны, в конце 40-х годов, с церкви частями снимали обшивку и разобрали пол на курятник, построенный в масельгском колхозе. Рассказывают, что при возвращении с очередной партией досок участники этого деяния свалились в кювет и покалечились, да и все куры в курятнике через год передохли. Называя имя председателя, осуществлявшего эту акцию - Горбунцов из Орлова - Иван Михайлович Третьяков (1932 г. р., Масельга) добавляет, что старики тогда ругались. Этот Горбунцов потом умер от туберкулеза. Другой председатель, Шуйгин Михаил Степанович (1886-1962, Гужово), стремясь увеличить колхозные поля, стал распахивать Хижгору чуть не у стен храма, и его судьбу не миновал злой рок: один за другим умерли два его взрослых сына. Так и стоят на кладбище за церковью четыре больших северных креста, напоминая о проклявшем, как говорят, свои антирелигиозные деяния редседателе и его близких.
В годы войны впритык к церкви со стороны Масельги стояла геодезическая вышка, на которой дежурила, как вспоминают, Анна Михайловна Шуйгина (Гужово) со своими ребятишками.
История сохранения церкви на Хижгоре в наше время связана с именем масельгца, ныне покойного Василия Макаровича Солодягина (по-деревенски Рыбина, 1923-1989). Живя в Североонежске, Василий Макарович приезжал летом в родную деревню и в течение многих лет старался поддержать ветшающую церковь. Время было безбожное и беспамятное: школьники и туристы карандашами, углями, красками, а то и ножами расписывались на стенах, дверях, потолке, барабанах глав храма; геодезисты вырезали часть опорного столба верхних ярусов колокольни. Текла крыша, гнили балки, стала крениться в сторону храма колокольня. Василий Макарович, унаследовавший от отца умение во многих крестьянских ремеслах, ставил заплаты, чинил, ремонтировал, убирал мусор, ухаживал за кладбищем. Именно он стали идейным вдохновителем и наставником консервационных, а потом и реставрационных работ на храме, осуществляющихся ныне. Без его упорной заботы церковь, видимо, была обречена на гибель, подобно многим другим деревянным памятникам Севера, ежегодно пополняющим печальный список потерь.
Церковь Александра Свирского на вершине Хижгоры часто называют верхней, в отличие от церкви Казанской Божьей Матери на Плакиде, располагавшейся на мысу под горой и именуемой нижней.
(дополнительно о церкви Ал-ра Свирского на Хижгоре).
Церковь Казанской Божьей Матери на Плакиде
История создания церкви Казанской Божьей Матери на Плакиде, служившей зимней церковью гужовцам и масельгцам, чрезвычайно интересна. Поставлена она в советское время, около 1926 г.* (по сведениям Василия Дмитриевича Первушина). Церковь строилась специально для почитаемой иконы Казанской Божьей Матери, находившейся раньше в церкви Александра Свирского. Этой иконе в церкви на Хижгоре был выделен отдельный престол. Состоятельные, влиятельные гужовцы решили разнести престолы и собрали сход, на котором получили поддержку. Все осуществлялось самими крестьянами: они сообща заготовили и зимой по льду свезли лес. Главным строителем церкви, рубившим храм, называют Кузьму Прокофьевича Шуйгина, по-деревенски Пронина из Гужова, по отзыву Василия Дмитриевича, "талантливого человека, ценнейшего мастера, столяра и плотника", старого холостяка, позже женившегося (в пятьдесят лет) и ушедшего в Колодозеро**. Рассказывают, что рубил церковь мастер один, возможно, по обету (по другим сведениям, он просто никому не доверял). Мужики деревни раз в одну-две недели, по надобности, ходили на Плакиду помогать поднимать бревна.
*) – А. А. Образцова (Лекшмозеро) называет 1921 год, что не подтверждают другие жители.
**) – По словам Г. Ф. Борзоногова, строителем Казанской церкви был мастер Данила с Тамбичозера...
Строительство этой церкви помнят многие, бывшие тогда детьми, так как таскали для своих игр "разноцветные", как говорят, обрезки дерева - "стулки", "стулочки". Лидия Ивановна Попова (Лекшмозеро) помнит, как водружали крест на церковь: "Гужовский крест вздымал Пеша Пронин, Петр Андреевич. Потом зашел на крест, перекрестился, все к себе привязал - там портно, платки висели -и спустился".
От жителей-гужовцов Устиньи Павловны Шуйгиной, Александры Дмитриевны Шуйгиной, Василия Дмитриевича Первушина было получено примерное описание этой церкви. Церковь состояла из основного сруба и алтарного прируба, крытого на три стороны. Основной сруб завершался четырехскатной кровлей и был увенчан маленькой главкой: "куполок снаружи", - говорит Устинья Павловна. Рядом - невысокая колоколенка с двумя круглыми, как говорят, (а, видимо, восьмериковыми) ярусами, над которыми возносился крест на довольно высоком шпиле*.
*) – Имеется, однако, чьё-то замечание, что колокола церкви висели на железных прутьях прямо на дереве.
Каждый ярус колокольни состоял из ограждений из резных столбиков ("наподобие балкончиков") внизу и двурогих зубцов ("наподобие московских кремлевских") вверху. Отмечают также один ряд окон, невысокое крыльцо, потолки высотой метра четыре. Часть помещения внутри была выделена в виде паперти, в которой располагались слева кладовая, а справа лестница наверх. И снаружи, и внутри церковь была обшита, внутри - "вагонкой".
Иконостас, как утверждают, из карельской березы для Казанской церкви был куплен в Петербурге за семь пудов пшеницы (сведения Анны Александровны Образцовой, Лекшмозеро), оттуда же привезена чаша для причастия и некоторая другая церковная утварь. По рассказам Василия Дмитриевича, покупку осуществляли самые авторитетные, всеми уважаемые мужики деревни: Иван Михайлович Шуйгин (по-деревенски Лучкин), Семен Яковлевич Первушин (по-деревенски Ершов, двоюродный или троюродный дядя Василия Дмитриевича) и Василий Степанович Борзоногов (по-деревенски Ки-рилков). Они съездили зимой на лошадях в Петербург, сторговались, после чего крестьянами Гужова и Масельги был сформирован обоз с хлебом. Василий Дмитриевич отмечает, что секретарь района, с которым велись переговоры, был очень доволен состоявшейся сделкой, так как ему она ничего не стоила: иконостас был взят готовый из какой-то церкви, видимо, уже ставший ненужным, а время было голодным (1924-1926 гг.) - "в городе сытых не было". Иконостас привезли из Петербурга уже по железной дороге, через Няндому. Возможно, именно этому иконостасу принадлежит фрагмент рамы, найденный в доме Б.Ф.Борзоногова (Гужово). В доме Василия Дмитриевича до последнего времени сохранялась икона Божьей Матери из этой церкви, она украдена зимой 1989-1990 года. Крестные ходы из церкви шли вниз, к Масельгскому озеру.
Возникновение кладбища на Плакиде относится ко времени образования прихода на Хижгоре, к 1918-1919 году. Василий Дмитриевич помнит первое захоронение здесь - Арсентия Михайловича Шуйгина, отца его друга.
Из священников гужовско-масельгского прихода вспоминают о. Алипия, открывшего здесь приход, о. Ираклия, сосланного позже на Беломорканал, попа Ефрема ("Ихрема" - по произношению М. М. Беляевой, Гужово) и о. Иосафа, сменившего Ираклия и последнего в приходе, тоже бывшего в заключении и умершего в 1946 г.. О. Иосаф похоронен на верхнем кладбище; на его могиле по просьбе и под руководством Василия Макаровича Солодягина туристами поставлен деревянный крест. О.Иосаф, в миру Иосиф или Осип - уроженец Масельги из семейства Солодягиных. Но особенно яркий отпечаток в памяти жителей оставил о.Алипий, уроженец г.Тулы, работавший на Хижгоре до 1925 г. Вот как отзывалась о нем Мария Михайловна Шуйгина (по-деревенски Анисимкова, 1908 г.р.), ныне умершая в Петрозаводске: "Очень хороший был служитель, грамотный. Забрали в 1925 г. за хорошие проповеди" (в записи Нины Макаровны Смолко). Алипия многие помнят молодым и красивым, часто одиноким и задумчивым, "очень божественным", - говорит Анна Михайловна Шуйгина (Гужово). Он всегда угощал чем-нибудь проходящих мимо детей и подростков. Известно мирское имя о.Алипия: Александр Иванович Иевлев. В 20-е годы он был лишен имущества и выслан, но остался жив. После войны о.Алипий служил духовником женского Пюхтицкого монастыря в Эстонии и переписывался с некоторыми жительницами Гужова и Масельги. Кто-то из них даже ездил к нему в обитель погостить. Стараниями Василия Макаровича Солодягина сохранилось несколько писем о.Алипия. Во всех них - слова утешения и поддержки, ибо и в разлуке он оставался духовным наставником своих бывших прихожан. Вот лишь несколько слов из его письма 1949 года: "...Вот вы в лесу, в поле или на озере; возведите свои очи телесные и сер-дечные, духовные к небу, к Богу, вздохните из глубины души, от сердца, скажите с чувством: "Боже! милостив буди мне, грешной!" - и верьте: ваш вздох проник небеса, взошел к престолу Божию. Господь видит и слышит вас, и Ангел Божий вознесет вашу молитву, ваш вздох, вашу слезу, скатившуюся на грудь вашу, - вознесет к престолу Божию".
День иконы Казанской Божьей Матери на Плакиде отмечался 21 июля и считался масельгским праздником в отличие от Александрова дня, который считался гужовским (сведения И.М.Третьякова, Масельга). Все ходили в этот день в Масельгу к родственникам и знакомым в гости, на обед. Вечером разворачивалось гуляние на Шилище - просторной поляне на высоком месте в Масельге. Церковь недолго служила своему исконному предназначению: в 1934 г. в ней состоялся последний обряд венчания - Александры Дмитриевны Шуйгиной, в девичестве Первушиной, матери Федора Петровича Шуйгина (Гужово), от которого и получены эти сведения. Вскоре после этого церковь закрыли и переоборудовали под школу: в основном объеме размещались
первые и вторые классы, а в алтаре - четвертые, а также библиотека.
Иконостас перенесли на паперть храма Александра Свирского. В это время похороны на Плакиде запретили, могилы сровняли с землей, а хоронить стали у верхней церкви.
Анна Александровна Образцова (Лекшмозеро), работавшая в войну и после нее в школе, рассказывает о судьбе царских врат с изображенными на них святыми князьями Александром Невским и Дмитрием Донским, написанными на холстах: как-то пионервожатый с пионерами, застигнутые в школе дождем, вырезали эти холсты и сделали из них накидки.
Мальчишки обшарили церковь-школу от подвала до главки. Под полом церкви они нашли целую библиотеку церковной литературы, видимо, спрятанную туда перед ее закрытием. Б.Ф.Борзоногов (Гужово), учившийся в этой школе в военные годы, вспоминает такие книги: "Пежихирье" (об истории края), Библию, "Всемирный потоп в 1242 году", "Макарий-угодник", "Святой монастырь" (о Наглимозерской пустыни), "Александр Свирский" и еще многие другие. Все книги были разодраны детьми на листы и использованы для выполнения домашних заданий.
В это же время тогдашние ребятишки-масельгцы: Вера Патракеева, Михаил Солодягин, Николай Патракеев - в алтаре нашли клад; в банке под полом были спрятаны золотые и серебряные ложки, священнические ризы. Иван Михайлович Третьяков (Масельга), рассказывая об этом, добавляет, что родителей этих детей потом затаскали по конторам: боялись, что те что-то утаили.
В 1954 г. школу в церкви закрыли, а через некоторое время, в конце 50-х годов, при председателе лекшмозерского колхоза Попове Александре Васильевиче, церковь на Плакиде все-таки сломали, материал ее перевезли в Лекшмозеро и из него построили существующий и поныне продовольственный магазин. В нем, за прилавком магазина, на двери в стене, отделяющей торговую часть помещения от складской, можно видеть массивную литую церковную ручку.
Нина Макаровна Смолко (Лекшмозеро) рассказывает, что когда-то возле их дома в Масельге росла ель, посаженная одновременно с постройкой церкви на Плакиде. Когда церковь стали вывозить из Масельги, ель треснула, а потом стала сохнуть и погибла. Говорят, что где-то в Масельге долго хранились иконы Казанской и Тихвинской Божьей Матери.
После закрытия школы в церкви возобновились похороны на нижнем кладбище, при этом старые могилы были частично восстановлены. Там похоронен и Василий Макарович Солодягин. Сейчас на месте плакидской церкви пусто, можно прочитать по периметру ее план.
Церковь Георгия Победоносца в Труфанове
 |
Церковь Георгия Победоносца или, как здесь говорят "Егория", стоит на просторной площади в средней части деревни Середки. По словам местных жителей, она была закрыта в конце 20-х - 30-е годы. Лишенная завершения, она была приспособлена под зернохранилище. Сейчас на кровле высвобожденной церкви водружен крест, но глава не восстановлена. От примыкавшей к церкви колокольни осталась нижняя часть, образующая притвор.
О служителях этой церкви рассказывает Клавдия Никитична Телепнева (Труфаново): "Священник в церкви свой, жил у старушки. Это время давно, так и забыто все. Сначала сюда приезжал священник с Лекшмозера; бывало, и крестить, и хоронить ездили в Лекшмозеро, пока не было своего священника".
О праздновании дня святого Георгия вспоминает Анна Никитична Макарова (Лекшмозеро): "К Егорию собиралось много людей: с Лекшмозера, с Гужова, с Думина. Службу стояли, потом гулянья были".
Церковь Тихвинской Божьей Матери в Думине
Церковь Тихвинской Божьей Матери в Думине - деревянная, пятиглавая, похожая, как отмечает Любовь Иванова Курмина (1905 г. р., Думино), на церковь на Хижгоре, была приписана к Троицкой церкви Хергозерского прихода. Церковь стояла в начале улицы, у ельника; около нее - дома попа и дьякона (в них позже была школа), рядом - кладбище, роща. Она была построена в 1883 г. "из бывшей часовни, усердием крестьян деревень Думиной, Ожеговой и Ольсиевской" и перестраивалась в 1901 году.
Престольный праздник церкви - день иконы Тихвинской Божьей Матери (9 июля) - отмечался в Думине многолюдным стечением жителей окрестностей. В этот день были Крестный ход и молебен с водосвятием у озера, устраивался "Ердан" - "колодец такой из теса, - рассказывает Анна Игнатьевна Богданова (Думино), - туда трапик положат. Кто заветы клал, тот в Ердане купался, прямо в платье".
Церковь была открыта до самой войны (сведения Любови Ивановны Курминой), в начале войны дьякон Петр уехал в Каргополь. В послевоенные годы церковь разобрали на хлев, который потом тоже разобрали. Рассказывают, что председателя, повинного в разрушении церкви, преследовали несчастья: дважды горел дом дочери, попал в автомобильную катастрофу, а потом и погиб сын.
Порженский погост
Также ближайший к Лекшмозерью - Порженский погост. Деревни Порженского погоста - Федоровская, Окатовская и Турово Сельцо - расположены уже ближе к Кенозерью и входили в Пудожский уезд, но в XIX в. они некоторое время были в составе и Лекшмозерской волости Каргопольского уезда. В конце XIX - начале XX в. порженские деревни входили в Хергозерский приход. Но независимо от принадлежности Погост связан с Лекшмозерьем теснейшими духовными узами.
 |
Жители Лекшмозерья не подтверждают освящения церкви во имя Ильи Пророка, как указывает Г.П.Гунн. Праздники, которые отмечались в Порженском, связывают с "Егорием храбрым": "Егорий вешний" (6 мая) и "Егорий зимний" (9 декабря), а также с Иоанном Предтечей: "Иваном", "Иваном Купалой" (7 июля). Жители Думина, наиболее близкого к Порженскому, ходили туда трижды в год: "на Егория" (6 мая), "на Ивана" и на Рождество (7 января). После закрытия церквей в Лекшмозерье и жителям других, более отдаленных, деревень приходилось ходить в Порженское часто - видимо, местная церковь действовала дольше остальных. В войну церковь служила зерновым складом.
Довольно часто упоминается жителями Лекшмозерья и Колодозеро, расположенное уже в соседнем Пудожском уезде, с его церковью Рождества Богородицы. Туда крестьяне ходили в Ильин день (2 августа), а также на Сретенье (15 февраля). Церковь сгорела в 70-е годы. Также вспоминают и поездки на Пелусозеро на Введенье (4 декабря) и в Кенозерье: "кажется, на Благовещенье" (7 апреля). В Кенозерье были крупные праздничные ярмарки. (Все последние сведения В.Д.Первушина, Гужово).
К началу публикации фрагментов книги - кликните здесь.