А.К.Байбурин
доктор историческмх
наук,
профессор Европейского ун-та в С.-Петербурге,
почетный доктор Сорбонны
| ОБРЯДЫ, ПРЕДВАРЯЮЩИЕ СТРОИТЕЛЬСТВО ЖИЛИЩА |
| РИТУАЛЫ В СТРОИТЕЛЬСТВЕ. СТЕНЫ, МАТИЦА, ПОКРЫТИЕ. . |
| РИТУАЛЫ В СТРОИТЕЛЬСТВЕ. ПЕРЕХОД В НОВЫЙ ДОМ |
ОБРЯДЫ, ПРЕДВАРЯЮЩИЕ СТРОИТЕЛЬСТВО ЖИЛИЩА
Всякий ритуал призван обеспечить максимально
устойчивые связи между организацией жизни коллектива и космическим порядком.
Степень реализации этой функции ритуала зависела от соблюдения ряда условий.
Среди них особенное значение придавалось выбору
места
и времени
совершения ритуала. Наибольший
эффект был возможен лишь в единственной, наиболее сакральной точке
пространства, определяемой как «центр мира», ибо именно здесь в
мифологическое время была разыграна космическая драма творения мира...
Для ритуалов, воспроизводивших схемы создания различного
рода культурных объектов (утвари, орудий труда, одежды, жилища и т. п.), не
менее важным оказывался выбор материала , «тождественного» тому материалу,
из которого был создан «первый образец» данной вещи. «То, что было вызвано к
бытию в акте творения, может и должно воспроизводиться в ритуале, так как
только это воспроизведение гарантирует безопасность и процветание
коллектива». Вероятно, именно этим можно объяснить весьма разработанную
обрядность, связанную с выбором материала, места и времени строительства
дома у восточных славян.
На практике соблюдение указанных ритуальных условий
привело к двухступенчатой процедуре выбора. На первом этапе определялись
реальные параметры места, времени, материала, учитывались их объективные
свойства, практическая целесообразность выбора. На втором этапе все то, что
вошло в категорию потенциально «пригодного», подвергалось дополнительной
проверке, мотивированной логикой соответствия сакральным образцам... В
результате достигалось искомое соответсвие между сакральным и профаническим
(дилетантским - М.З.), космическим и земным — то соответствие, которое
гарантировало успех строительства и благополучие жизни коллектива.
Выбор материала для строительства
Основным строительным материалом у восточных славян (за
исключением южных степных районов) было дерево.
Особая роль дерева в повседневной жизни славянских народов
позволила прийти к заключению, что славяне до последнего времени жили в
«деревянном веке», причем это утверждение представляется справедливым не
только в отношении практической, утилитарной роли дерева (как материала для
строительства, изготовления утвари, орудий труда, транспортных средств,
украшений и т. д.), но и в связи со специфическим положением деревьев в
различного рода идеологических построениях (К.Мошиньский). С культом
деревьев был непосредственно связан весь комплекс весенней обрядности (ср.
так называемое «майское дерево» у народов Западной Европы, «семицкую
березку» у русских, белорусский «куст)>, украинские «тополя»). Интегральный
образ дерева («мировое дерево», «шаманское дерево») служил воплощением
концепции строения вселенной, причем наиболее распространенным воплощением в
самых различных культурных традициях. В этом образе реализовались
представления о пространстве, времени, организации коллектива, жизни, смерти
и другие, необходимые (с точки зрения этого коллектива) для адекватного
восприятия окружающего мира и определения в нем своего места.
Поэтому, говоря о деревьях, запретах и представлениях,
связанных с ними, следует постоянно учитывать этот фон, тем более что в
подсознательной форме он проявлялся до самого недавнего времени в
«религиозных и космологических представлениях, отраженных в текстах разного
рода, в изобразительном искусстве, архитектуре, планировке поселений, в
хореографии, ритуале, играх, в социальных структурах, в словесных
поэтических образах и языке, возможно, в ряде особенностей психики».
Вся совокупность деревьев может быть расчленена и
приведена в некоторую систему с помощью определенных процедур
классификационного характера. Изучение различных знаковых систем, и в первую
очередь естественного языка, фольклора, мифологии, ранних форм искусства и
пр., позволило обнаружить наборы абстрактных и конкретных классификаторов, с
помощью которых человек ориентируется в окружающем мире. При сравнении этих
наборов удалось выявить общие для всех систем классификаторы — так
называемые универсальные оппозиции, такие, как свой/чужой, верх/низ,
мужской/женский, живой/мертвый и др. Целью или результатом такой
классификации и является самосознание, создание модели мира. С другой
стороны, можно говорить о том, что модель мира определяет набор оппозиций.
В рассматриваемых ниже ситуациях выбора деревьев и места для строительства
классификация как 6ы выводится из подсознания в сознание.
Механизм различения
действовал по принципу: запрет — разрешение, причем система запретов (как и
в других случаях) являлась определяющей.
К запрещенным
для строительства дома деревьям относилась большая группа так называемых
«священных» деревьев. Признак священности определялся по целому ряду более
частных признаков. Священными считались как одиночные деревья, так и целые
рощи (особенно часто встречавшиеся на Русском Севере), отмеченные тем, что
выросли на месте разрушенной церкви, часовни или на могиле. Эта группа рощ и
деревьев приобретала священный характер в связи с сакральностью места, на
котором они росли. С другой стороны, существовали рощи, которые определяли
характер окружающего пространства своей сакральностью. К таковым относились
рощи с необыкновенно старыми и высокими деревьями.
Разнообразны
признаки, определявшие сакральность отдельных деревьев. Как правило, это
были деревья с какими-то аномалиями. Уродливость ствола,
необыкновенное сплетение корней, раздвоенность (а иногда и растроенность)
ствола (так называемые «воротца»), наличие дупла (через которое, как и через
«воротца», «пронимали» детей при различных заболеваниях), «явление икон»
(как правило, Богоматери) на ветвях или у корней, - вот, вероятно, далеко не
полный перечень признаков, по которым дерево могло относиться к разряду
священных.
Негативной разновидностью отмеченных по этому при знаку
деревьев являлись так называемые «проклятые деревья», к числу которых в ряде
мест (в Тверской, Харьковской губ., у бухтарминских старообрядцев) относили
ель и сосну. У русских крестьян Вологодской губ. (район Никольска) считалось
опасным рубить липу, ибо тот, кто ее срубит, непременно заблудится в лесу.
Признаки, о которых речь пойдет ниже, также можно считать конкретной разновидностью общего признака «священности». Мы уже упоминали о священных рощах с необыкновенно старыми деревьями. К этому следует добавить, что в ряде мест (например, в Вологодской губ.) запрет распространялся на лю6ые старые деревья, ибо они, по мнению крестьян, должны умереть своей, естественной смертью. С другой стороны, существовал запрет и на вырубку «молодика» (молодого строевого леса).
С этим же кругом представлений связан запрет вырубать для
строительства сухие деревья. Противопоставление «сухое дерево» - «сырое»
(«зеленое») дерево играет существенную роль в представлениях
религиозно-мифологического характера. Отраженное в большом количестве
заговоров, оно часто раскрывается как антитеза отрицательного
положительному. Сухому дереву приписываются свойства: «мертвое», «не имеющее
жизненных сил»; образ сухого дерева особенно выражен в различного рода
присушках, где «повторяется мотив сухоты как в космическом плане,
охватывающем всю природу (леса, реки, болота, земля, скот и т. д.), так и
применительно к микрокосму - человеку».
Любопытно, что следствием нарушения запрета рубить сухие
деревья считаются так называемые «сухоты», от которых будут страдать жильцы
вновь построенного дома. К этому следует добавить, что белорусы считают
наиболее благоприятным временем заготовки леса для строительства март и
апрель, так как, по их мнению, сок укрепляет древесину.
Г.Н.Потанин зафиксировал у русских крестьян на Алтае поверье, согласно которому использование в строительных целях бревна с «пасынком» (сучок, идущий из глубины ствола) приводит к скорой смерти хозяина дома. Н.Я.Никифоровский, на которого мы уже неоднократно ссылались, приводит примеры запретов использовать деревья с наростом («гуз»).
Последние признаки мотивируют запреты использования дерева именно при строительстве дома, а не вообще, для любых целей, - отсюда их частный характер и большая вариативность в пределах даже небольшой области. В их число следует включить признак ориентации срубленного дерева. На постройку не годится дерево, упавшее «на полночь» или зависшее (зацепившееся при падении за другие деревья).
К специфическим (и не совсем понятным) следует отнести представления о так называемых «буйных» деревьях, зарегистрированных на территории Череповецкого уезда. «Им приписывались особые свойства - разрушительная сила, скрытая и тайная, угадать и указать которую могут лишь одни колдуны. Такое дерево, с корня срубленное и попавшее между двумя бревнами в стены избы, без всяких причин рушит все строение и обломками давит насмерть неопытных и недогадливых хозяев. Даже щепа от таких бревен, положенная со зла лихим человеком, ломает и разрушает целые мельницы». Кажется, существует одна деталь, которая действительно служит для них общим признаком и с помощью которой можно прояснить этот вопрос. Таким признаком является указание на то, что эти деревья, как правило, растут на месте лесных дорог или перекрестков дорог. Дороги, перекрестки дорог (а тем более заброшенные и лесные) отчетливо связываются с пребыванием нечистой силы (ср.: « перекрестхи чтутся роковыми и нечистыми; тут совершаются чары, заговоры, хоронят самоубийц или найденные трупы и ставят кресты, часовенки для охраны. На перекрестке черти яйца катают, в свайку играют. На перекрестке нечистый волен в душе человека») и не менее отчетливо - с комплексом представлений о смерти («Если к дому, где больной лежит, бабы проторят дорогу, то ему умереть» - ср. образ дороги в похоронных причитаниях и роль дороги в соответствующем ритуале в связи с мотивом путешествия покойника в иной мир). Показательно, что образ дороги (как и образ дерева) соотносится с двумя типами смерти (естественной и неестественной). Такое совпадение может быть понято в свете этимологических соответствий в славянских словах дерево и дорога.
И. наконец, необходимо упомянуть о запрете использовать
при строительстве деревья, выращенные человеком и находящиеся в пределах
усадьбы, а также плодовые деревья. Этот запрет основан на противопоставлении
«культурных», освсенных человеком, близких к нему плодоносящих деревьев и
«природных», диких, не плодоносящих, которое является в этом случае
вариантом противопоставления дом (двор - освоенное человеком пространство) -
лес.
Весь комплекс запретов подчинялся также некоторым временным ограничениям. Несмотря на различия в конкретных сроках заготовки деревьев для строительства - от зимнего Николы (6 декабря ст. ст.) до марта-апреля (что было вызвано, скорее всего, разницей климатических поясов), все же наиболее благоприятным считалось начало заготовки деревьев после Троицы. Д.К.Зеленин, предпринявший специальное исследование весеннего цикла обрядов с интересующей нас точки зрения, считает, что именно на Троицу приходится ритуальная отмена запретов на рубку деревьев. Действительно, в ряде мест до этого срока существовал общий запрет на вырубку любых деревьев. Например, в Нижегородской губ. в середине XIX века почитали за грех не только рубить деревья, но и ломать их ветви и сучья. И все же основным аргументом остается наличие запрета ломать березу до Троицы.
Кроме запретов - этих элементарных правил, реализующих сложный комплекс представлений, в некоторых местах зафиксированы дополнительные правила, несколько усложняющие механизм рассматриваемой операции. К ним относятся приметы о благоприятном или неблагоприятном сроке рубки. Г.Н.Потанин приводит один из немногочисленных примеров таких примет: «Если три лесины не понравились с прихода в лес, не руби совсем в тот день». Она любопытна тем, что в ней фигурирует число «три», связанное с отрицательным исходом всего предприятия. В данном случае, вероятно, число «три» обозначает минимальное количество элементов, необходимых для определения «удачного» или «неудачного» начала.
Описанная процедура выбора деревьев дает возможность
сделать некоторые предварительные замечания о принципах выбора. Прежде всего
обращает на себя внимание то обстоятельство, что взаимоотношения человека с
растительным миром регулируются с помощью некоторых правил, имеющих характер
ограничений. Сами ограничения имеют по преимуществу символический, точнее,
классификационный смысл. Выделение необходимых деревьев из первоначально
«однородного» набора с помощью ряда классификаторов (священное -
профаническое; сухое -сырсе; буйное - не буйное и др.) преследует (кроме
практической) две цели: установление неоднородности, негомогенности и
одновременно соотнесение с некоторым набором значений, круг которых мы
попытались очертить лишь в самом общем виде. Иными словами, происходит
параллельное выделение объекта по указанным дифференциальным признакам и
включение его в систему значений, релевантных этим признакам. Определяя
какое-то дерево как «священное» или «буйное», человек не только выделяет его
по этому признаку из общей массы деревьев, но и соотносит с ним все то
содержание, которое соответствует данным понятиям.
Рассмотренная классификация деревьев имеет ограниченный
характер, так как включает лишь те деревья, по отношению к которым в
принципе применимо разграничение на пригодные или непригодные для
строительства дома. Пригодным оказывается лишь то из всей совокупности
пригодного,
Что же касается ритуала строительства, то можно, по-видимому, отметить, что уже на этом, самом предварительном этапе реализуется один из аспектов общей при строительстве дома деятельности по освоению, преобразованию внешнего мира, сопровождающейся актуализацией связей в подсистеме «человек - растительный мир». При этом материал, из которого будет построено жилище, приобретает и черты семантического комплекса. o:p>
Выбор места строительства
Другая классификация, используемая и/или вырабатываемая
при подготовке к строительству, уже непосредственно связана с освоением
внешнего пространства. Речь пойдет о классификации частей пространства.
ВВ отличие от классификации деревьев классификация
пространства имеет менее универсальный, более «диалектный» характер, хотя и
в этом случае, как мы увидим, обнаруживаются классифинационные признаки
«наддиалектного» характера.
Различным частям пространства, как правило, приписываются различные значения, в самом общем виде: положительные или отрицательные. Поэтому выбор места для строительства нового жилища был непременно связан с процедурами, направленными на проверку или выявление «истинной» информации о значении той части пространства, на которой предполагается построить новый дом. При этом, естественно, в первую очередь отбирались те места, которые считались пригодными для строительства дома исходя из практических соображений. Однако то единственное место, на котором будет построен дом, должно обладать еще и наивысшей ритуальной (символической) ценностью. Вот почему такая важная роль отводилась символической классификации частей пространства или тем правилам, с помощью которых такая классификация может быть создана.
Выражением конкретных значений являются следующие
представления: жилище нельзя строить: там, где раньше проходила дорога или
стояла баня; на спорном участке земли; там, где были найдены человеческие
кости, где волк или медведь «обложив и зарезав буйную стачинину», где
кто-нибудь поранил топором, ножом, косой или серпом руку или ногу до крови,
где опрокинулся воз, и т. д.; на месте дома, сожженного «пярунами»,
оставленного вследствие болезней, наводнений .
В свою очередь счастливым местом считается то, на котором ложится рогатый скот; обжитое место.
Несчастливые места
Баня
Выше уже указывалась связь дороги с комплексом
отрицательных значений, в частности с представлениями о нечистой силе,
смерти и т. п. К объектам, наделенным аналогичным смыслом, относилась и баня. Особое положение бани среди других строений определяется уже тем,
что
баню нельзя отнести ни к надворным, ни к хозяйственным
постройкам. Распространенные в основном на Русском Севере и в средней полосе
(а также в русских селениях Сибири) бани строились, как правило, на
периферии усадьбы («на задах») или вообще выносились к границе селения,
поближе к воде (Е.Э.Бломквист). Удаленность от жилища, близость границы с
«неосвоенным» пространством является одной из причин маркированности бани в
сфере отрицательных значений...
Нарастание опасности, нечистоты по мере удаления от центра
освоенного пространства (т. е. дома) проявляется особенно явно на уровне
демонологических представлений. Так, например, домовой считается в основном
добрым существом, помощником семьи; дворовой имеет более злой нрав и,
наконец, баенник (банный, банник, а также его женские соответствия -
байниха, обдериха и т. д.) может причинить человеку несчастье, замучить его
до смерти, особенно если он пришел в баню «после третьего пара», за
полночь...
Другой причиной, оказавшей безусловное влияние на
формирование представлений о бане, была ярко выраженная связь с огнем и
водой в их специфическом сочетании. Культ воды и культ огня, переплетаясь,
приобретают новые значения, соотнесенные с конечным результатом «борьбы»
огня с водой.
Указанные особенности (периферийное расположение, специфическая связь с
водой и огнем) послужили основой для формирования представлений о бане и
предопределили ее особую роль прежде всего в обрядах жизненного цикла
(родильных, свадебных, похоронных), гаданиях и других формах
ритуализованного поведения, связанных с различного рода перемещениями
человека в физическом и социальном пространстве.
Ритуальная нечистота бани подчеркивается в системе
христианских верований отсутствием икон, что само по себе является значимым
(ср. пример обратного осмысления: «Баня считалась местом обитания нечистой
силы, так как в бане не вешали икон»).
Спорный участок земли
Несчастливым местом у белорусов считался спорный участок земли. Если дом
построить на таком участке, то в нем «пойдут клянбены» (ссоры). Это
представление интересно прежде всего тем, что являет собой пример осмысления
обычно-правовой ситуации в ритуальном контексте. Конфликтная ситуация
расценивается как нежелательная. Такая оценка соответствует основной
особенности функционирования ритуала, которая, по-видимому, заключается в
том, что ритуал отрицает самую возможность нежелательного (с точки зрения
данного коллектива) результата.
Кости человека
Места, где были обнаружены человеческие кости, считались непригодными для
постройки дома в силу ряда обстоятельств. К их числу относится культовое
почитание мест захоронения и одновременно представление о6 их опасности (ср.
сказанное выше о запрете рубить деревья, выросшие на могилах). Идея
особенной опасности человеческих костей (не покрытых землей или извлеченных
из земли) отразилась в распространенном поверье о так называемой «навьей
(т.е. мертвой. - А.Б.) косточке», которая «бывает причиною беды, смерти,
никогда не гниет в трупе и родится оттого, коли кто в навий день перелезет
через забор». Интересно, что представление о навьей косточке оказывается
непосредственно связанным с нарушением пространственных запретов, актуальных
как для дней поминовения покойников, так и в рассматриваемом ритуале.
Несчастья от деятельности человека
Следующее несчастливое место характеризуется
связью с идеей размножения,
плодородной силой, которая традиционно соотносится с домашними животными
(см. подробнее ниже). Ранения,
болезни, поломки созданных человеком предметов, наводнение, пожар совершенно
однозначно маркируют ту часть пространства, на котором это случилось, причем
соответствующий прецедент становится нередко определяющим признаком данного
места в системе топографических представлений.
Счастливые места
Счастливым местом считается то, на которое ложится
отдыхать рогатый скот . На Украине зарегистрированы случаи, когда выбор
места для строительства хаты предоставляется рогатому скоту: «Выпускают с
этой целью скот из загороды и оставляют его ходить на свободе до тех пор,
пока он уляжется пережевывать жвачку. То место, где скот улегся, и считается
самым благоприятным для постройки хаты».
Рогатый скот в славянских ритуально-мифологических
системах чаще всего фигурирует в сюжетах, построенных на обыгрывании
противопоставления дом (двор) - лес. При этом скот соотносится с первым
членом этой оппозиции, как животные, освоенные человеком, ставшие
«культурными», что позволяет... использовать образ скота в качестве символа
дома (двора), хозяйства и т. п. Как нам кажется, именно с этим кругом идей
связано представление о месте, на которое ложится рогатый скот. Стоит также
обратить внимание на то, что не всякий скот маркирует место подобным
образом, а только рогатый скот. Именно рогатому скоту приписывается
плодородная, производительная сила.
Место, где ложится рогатый скот, считается счастливым еще
и потому, что таким образом подчеркивается идея статики, покоя,
устойчивости, имеющая важное значение для общей семантики жилища.
И, наконец, счастливым считается «обжитое место», т. е.
место, которое уже прошло проверку, которое было выбрано в соответствии с
нужными правилами и не потеряло характера освоенного, пригодного для жизни
человека пространства (что может случиться, если дом, стоявший на этом
месте, был разрушен бурей, сгорел, а жильцы умерли).
Выбор места постройки
Выбор конкретного места постройки обычно происходил с помощью гадания. Степень сложности гадания
определяется числом возможных ответов. По этому критерию гадания при
постройке жилища относятся к числу наиболее простых (возможны только два
ответа, связанные с положительным или отрицательным исходом), но по целому
ряду других признаков их нельзя классифицировать как простейшие. Прежде
всего это относится к набору предметов, необходимых для гадания, действий,
сопровождающих гадание, и к временным параметрам (протяженность гадания во
времени).
Наиболее распространенным (и самым простым по указанным
признакам) является следующий способ: по углам будущего дома хозяин насыпает
4 кучки зерна. Делается это вечером. Если на утро следующего дня зерно
окажется нетронутым, то место считается выбранным удачно. Если зерно тронуто
- место признается неудачным. Таким образом, первым существенным моментом
является маркирование углов и соответственно границ между домом и остальным
пространством. В результате этого действия пространству приписывается
некоторая символическая организация с признаками внутренний - внешний (дом -
не дом) и постулируется противопоставление углы - середина (периферия --
центр).
Указанные противопоставления лежат в основе семиотики
пространства любого жилища, определяя, во-первых, характер его связи с
окружающим пространством и, во-вторых, основной принцип символической
сегментации внутреннего пространства. Подтверждением первого служат
многочисленные приметы и обряды, связанные со стенами, порогами, дверьми,
запорами (т. е. границами между внутренним, домашним и внешним
пространством). Можно предположить, что с маркированием углов связано
установление необходимого минимума семиотических характеристик жилища на
уровне пространственной символики.
В белорусском гадании
хозяин собирает с четырех разных полей по одному негладкому камню,
несет их в шапке на голове или при голом теле, кладет на избранном месте
четырехугольником, стороны которого не должны быть свыше девяти шагов...
Войдя же в середину четырехугольника, кладет шапку на землю и читает
«пацирю» с прибавлением просьбы к «дидам» помочь «облюбованной сялиби». Если
через три дня камни останутся нетронутыми, «сялиба выбрана удачно»
(Н.Я.Никифоровский).
В этом гадании отчетливо виден процесс структурирования
места. Камни приносятся с разных полей - тем самым действия по
упорядочиванию пространства приобретают более выраженный характер. Тот факт,
что их берут с полей, также показателен. Поля - освоенное человеком
пространство, в то время как место, куда приносятся камни, еще предстоит
освоить. Следующим действием пространству придается форма (четырехугольник)
и размеры («не более девяти шагом»). И, наконец, чтение «пацири» и обращение
к «дидам» включает это место в систему религиозных и социальных отношений...
Второй момент связан с материалом (предметами или набором
предметов), который используется в гадании. Чаще всего в роли своеобразного
индикатора выступает зерно (изделия из зерна), иногда в комбинации с водой и
с солью. Этот набор является по сути дела вторым «минимумом», который
относится к хозяйственно-экономической сфере и наделен устойчивым кругом
значений (богатство, плодородие и т. п.).
Особенностью гаданий при выборе места является их необычная временная
протяженность. Начинается оно обычно вечером, а результат становится
известным только на следующее утро, а иногда и через несколько дней (как
правило через три дня). Увеличение срока уменьшает вероятность
положительного исхода, но увеличивает ценность гадания... Исход всех
приведенных выше гаданий определялся по тому, тронуты (сдвинуты, разбросаны,
уничтожены и т. д.) орудия гадания или нет, т. е. сохранился установленный
символический порядок или подвергся разрушению...
На основе изложенных соображений о выборе места
строительства можно сделать следующие
выводы. Во-первых, как и при выборе деревьев, практические установки не
декларируются. С другой стороны, деление на «счастливые» и «несчастливые»
места относится, что и естественно, к тем частям пространства, на которых
имеет смысл (с практической точки зрения) ставить дом. Вместе с тем, как мы
видели, далеко не все реально пригодные места удовлетворяют условиям выбора.
Эти условия основаны на том, что все части пространства «изначально» имеют
либо положительное, либо отрицательное содержание.
Конкретная
стратегия выбора имеет трехступенчатый характер. Сначала отбираются те
места, которые могут оказаться пригодными из практических соображений.
Второй этап связан с общим делением пространства на счастливое и
несчастливое. В качестве определителей выступают либо постоянные признаки,
относящиеся в универсальной классификации (модели мира) к категории
отрицательных (например, дорога, баня и т. п.), либо окказиональные
признаки, события, зарегистрированные коллективной памятью (например, место,
где кто-то когда-то поранился) и также расцениваемые как отрицательные.
На третьем этапе счастливые или нейтральные места
подвергаются дальнейшей проверке применительно к ситуации строительства.
Необходим ответ на вопрос: является ли это место счастливым именно для того,
чтобы на нем стоял новый дом? При этом в данной ситуации, как никогда
отчетливо выражается идея неотторжимости судьбы нового дома от судь6ы
коллектива. Прогноэируется не столько будущее конструкции, сколько будущее
семьи, связанное в конечном счете с представлениями о доле, счастье,
богатстве, жизни или их противоположностях...
Выбор времени начала строительства
Существенным условием успешного строительства жилища
считался правильный выбор времени начала строительства.
«В Погостской волости Слуцк. уезда (Минск. губ.) к
постройке дома крестьяне приступают не иначе как после предварительного
совещания с гадальщицей, которая указывает
время как для начала постройки, так и для входа в дом по ее окончании».
Такое отношение к процедуре выбора времени начала
строительства, по-видимому, объяснялось тем, что строительство необходимо
было удачно «вписать» в детально разработанный «сценарий» годового цикла,
для которого была характерна жесткая регламентация хозяйственных,
экономических, религиозных и других аспектов деятельности человека и
коллектива. И, пожалуй, не в последнюю очередь необходимо было согласовать
процесс строительства с календарной обрядностью.
Если говорить вообще о наиболее сакральной точке годового
цикла, то ее обычно помещали на стыке старого и нового года. В этой связи особый
интерес вызывают представления русских крестьян Сибири о том, что «удача
будет сопутствовать, если начать рубить дом великим постом (ранней весной) и
в новолуние. Считалось необходимым, чтобы строительство избы захватило по
срокам Троицу. Это представление было зафиксировано в поговорке: "Без Троицы
дом не строится"... Выбор более конкретного времени начала строительства был
мотивирован тем содержанием, которое приписывалось отдельным дням недели.
Так, например, на Украине «начинают постройку обыкновенно в дни, посвященные
памяти преподобных, о чем предварительно и наводится справка у людей
грамотных или церковнослужителей, так как существует уверенность в том, что,
начавши работу в день, посвященный памяти мученика, не доведешь постройки
благополучно до конца. Сверх того, приступать к работам нельзя вообще ни в
понедельник, ни в среду, ни в пятницу, ни в субботу, а только во вторник и в
четверг. Понедельник, среда и пятница — дни тяжелые; в эти дни не следует
вообще начинать нового дела. Начавши же делать что-нибудь новое в субботу,
то будешь и дальше продолжать это дело лишь по субботам» .
...Основной принцип мотивировки: время, как и
пространство, неравноценно. Факт строительства должен быть введен в
событийную цепь в соответствии с представлениями о наиболее благоприятных
моментах временного цикла, причем определяющим моментом является соотнесение
с двумя временными системами: календарной (обладающей религиозным и
хозяйственно-экономическим содержанием) и системой представлений о жизненном
цикле.
Следующая часть - РИТУАЛЫ В
СТРОИТЕЛЬСТВЕ: СТЕНЫ, МАТИЦА, ПОКРЫТИЕ.