| (с Е.С.Макаровым) ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНАЯ СРЕДА КАРГОПОЛЯ: ГРАЖДАНСКАЯ АРХИТЕКТУРА, СОЗДАТЕЛИ, НАСЛЕДНИКИ |
| (с Л.И.Севастьяновой) КАРГОПОЛЬСКИЙ МУЗЕЙ. ИСТОРИЯ И НАСТОЯЩЕЕ (из Путеводителя "Каргополь") |
ТРАДИЦИИ КРАЕВЕДЕНИЯ НА КАРГОПОЛЬЕ
и ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ МУЗЕЯ
Современный Каргополь – небольшой провинциальный город с населением 12 тысяч человек, административный центр района Архангельской области. Расположен на Русском Севере – регионе, который начал осваиваться славянами с XI в. Он имеет многовековую историю, устоявшиеся культурные традиции. В городе и его окрестностях сохранились замечательные памятники каменного и деревянного зодчества XVI-XX вв. В 1919 г. здесь был создан музей. Ныне это Каргопольский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (КИАХМЗ).
Первые упоминания об изучении родного края относятся к XVIII в. Это рукопись неизвестного автора «Описание Каргополя и Вытегры». Она была доставлена в библиотеку Русского археологического общества исследователем Русского Севера П.Н.Рыбниковым, о чем сообщается в «Известиях Императорского археологического общества» и «Олонецких губернских ведомостях» .
Со слов корреспондента рукопись представляет собой ответы на ряд вопросов. В ней приводится одна из местных легенд об основании Каргополя. Описывается обычай почитания скульптурных изображений святых, что было запрещено официальной церковью. Автор пишет: «Эти статуи сделаны самой худой работы. Чудотворец Николай … в рост большого человека и прочих безобразнее [то есть в отличие от других четырех скульптур – И.О.], …зрители города, а особливо чернь в точности уверена, что один из них в ночное время нередко вычищает церкву, что пономарь от всей работы был свободен, за что молебное пение было беспрестанное…”. Предположительно, именно эта храмовая скульптура Николая Можайского находится в собрании Каргопольского музея и являет собой редчайший памятник резной деревянной скульптуры XVI-XVII вв. Здесь же описываются богатые старинные наряды каргопольских женщин, шитые из дорогих материй, отделанные мехами и украшенные жемчугами и драгоценными камнями. Стоимость такого платья, уверяет автор, доходила до тысячи рублей (для того времени довольно значительная сумма – для того, чтобы записаться в купцы третье гильдии, нужно было объявить капитал не менее тысячи рублей). Он называет каргополок «великими щеголихами», которые «согласятся скорее мужа своего видеть за долги умирающим в тюрьме, нежели на выкуп отдать свои жемчуга». К сожалению, следы рукописи затерялись, хотя исследователи предпринимали неоднократные попытки к ее разысканию.
В 1785 г. Каргополь посетил Г.Р.Державин, бывший тогда [Олонецким] губернатором. Ему была показана не дошедшая до нас рукопись о Каргополе, хранившаяся в архивах городского Спасо-Преображенского монастыря. По сведениям современного исследователя Г.П.Дурасова, в 1842 г. монах того же монастыря отыскал у крестьянина одной из пригородных деревень «Описание города Каргополя» и передал в монастырский архив. Известно, что в семье каргопольского купца М.Урываева в XIX в. хранилось рукописное сочинение о Каргополе. О нем упоминает написавший несколько очерков о Каргополе краевед К.А.Докучаев-Басков. Со смертью М.Урываева его книжное собрание было распродано с аукциона, и судьба рукописи теряется.
В этих рукописях указывается на использование более ранних рукописных источников. Однако остается неясным, являются ли рукописи архива монастыря и семейная реликвия М.Урываева разными произведениями или это разные списки одного и того же сочинения. Можно допустить, что оригинал относится еще к XVIII столетию, что, естественно, нуждается в уточнении. Наш музей располагает копией хранящегося в Государственном архиве республики Карелия документа. В нем священник Воскресенской церкви В.И.Попов приводит исторические сведения о Каргополе и подробно описывает все городские церкви. Рукопись датируется 1832 г. Возможно, именно она и хранилась у М.Урываева.
Как и во всей России, краеведческое движение получает широкое распространение в Каргополе во второй половине XIX в. Уже в 1851 г. была издана первая книга о Каргополе. Ее автор Степан Петрович Кораблев, 1810 года рождения, уроженец Каргополя, впоследствии проживавший в Москве и Петербурге и занимавшийся книжной торговлей и издательским делом. По мнению А.Н.Старицына: «Перед нами не исследование стороннего наблюдателя, а живое свидетельство человека, прожившего в городе около четверти века. Эта книга наглядно показывает, что знали о своем городе сами каргополы». Книга не только получила живой отклик среди современников С.П.Кораблева; но представляет интерес и для нынешнего читателя.
Традиции изучения края получили развитие в работах К.А.Докучаева-Баскова, Д.М.Березкина, И.И.Рудометова, П.И.Пятунина и др. Они публиковались в различных периодических изданиях, в том числе краеведческих обществ, и выходили отдельными книжками.
Изучением каргопольской земли занимались видные исследователи на протяжении более столетия. Можно назвать только некоторые имена: А.Ф.Гильфердинг, Н.Я.Озерецковский, И.С.Поляков, Е.В.Барсов, Н.Н.Померанцев, М.Е.Фосс, А.В.Ополовников, Г.В.Алферова, С.В.Ошибкина и многие другие.
Отдельные частные вопросы изучались Олонецким губернским статистическим комитетом, Каргопольским уездным земством, а потом и Обществом изучения Олонецкой губернии. Значительное место в их исследованиях уделялось истории развития крестьянских промыслов. .
Одновременно с описанием исторических и культурных явлений шла работа по выявлению, собиранию и сохранению отдельных памятников материальной культуры. С открытием в 1871 г. в губернском городе Петрозаводске естественно-промышленного и историко- этнографического музея в собирательскую деятельность были вовлечены все слои населения: купцы, крестьяне, чиновники, священники. Большинство из них передавало в музей собранные коллекции безвозмездно. Среди дарителей наиболее часто упоминается имя каргопольского чиновника П.В.Качалова. В частности, им были переданы коллекции каргопольской глиняной игрушки. Это самая ранняя коллекция игрушки, датируемая 1870-ми годами. Примечательно, что П.В.Качалов занимал должность исправника, то есть был одним из первых административных лиц уезда. Свой вклад в комплектование Петрозаводского музейного собрания внесли и другие жители Каргополя: купец Лехов, купеческий сын Н.А.Серебренников и преподаватель духовной семинарии Г.П.Сергиевский, который с 1928 по 1938 г. возглавлял Каргопольский краеведческий музей.
С 1870-х гг. начал формировать свою коллекцию будущий создатель Каргопольского музея Капитон Григорьевич Колпаков. В течение нескольких лет (1903-1914) по заданию Этнографического отдела Русского музея он собрал и передал музею 11 этнографических коллекций (376 предметов). Это само по себе свидетельствует, что он был одним из активных деятелей в сети корреспондентов, созданной Д.А.Клеменцем при Этнографическом отделе.
Комплексным изучением территории Каргопольского уезда в 1920-х годах занимался Каргопольский комитет Вологодского общества изучения Северного края (ВОИСК). Именно в то время они разыскали на чердаках и других заброшенных местах некоторые дореволюционные архивы (духовного училища, уездного суда, земской управы, городской думы и др.) и определили их на новое место хранения. Тем самым они спасли от утраты документы, которые уже начали продавать по лавкам и раздавать школам в качестве оберточной и писчей бумаги. Краеведческая организация выступила с просьбой перед уездной властью о выделении помещения для архива. Предполагалось создание нового учреждения, объединяющего музей и архив. В 1925 г. архив был создан, и в этом году он отметил свое 75-летие. В 1980-е гг. из районного архива в музей были переданы довольно значительные фрагменты фондов уездного военного комиссариата за 1920-е гг. (около 1500 дел).
В связи с общими тенденциями краеведения в Советской России, направленными на изучение производительных сил, в Каргопольском уезде, так же, как и в других местах, проводились изыскания по исследованию природных ресурсов. Важным было и то, что членами организации были зафиксированы элементы уходящего крестьянского быта и появление новой обрядности в деревне. Фонд Каргопольского комитета ВОИСК в государственном архиве Архангельской области насчитывает около 100 дел и хранит записи этнографических наблюдений, заговоров, частушек, пастушьих отпусков, собранных во многих деревнях уезда. Организация была довольно массовой и насчитывала более 100 членов, имела отделения в сельской местности. Предположительно прекратила свое существование около 1930 г. с изменением административного подчинения Каргополя.
Традиции изучения родного края сегодня продолжают и краеведы-любители, и учителя со школьниками, и научный персонал музея. В результате краеведческой деятельности не только пополняется музейное собрание, но и создаются школьные музеи. В 1999 г. в Каргополе была проведена довольно представительная конференция по проблемам интегрирования краеведения в учебный процесс. Учителя-краеведы также принимают участие в научных конференциях, которые проводит Каргопольский музей, начиная с 1996 г. Здесь обсуждается конкретная проблематика с последующей публикацией научных сборников. Можно с удовлетворением отметить, что к изучению Каргополья привлекаются не только местные краеведы, но и ученые различных областей знаний: историки, этнографы, архитекторы, археологи, археографы. Поэтому история, культура, народный быт и традиции изучаются сегодня не на любительском уровне, а вполне профессионально.
Среди краеведов-любителей активую деятельность проявляют Н.Н.Проничева, инициатор создания музея в Каргопольском педагогическом училище и имеющая ряд публикаций, а также Н.Ф.Аннин, человек, хотя и со средним техническим образованием, но живо интересующийся историей. Он собрал разнообразные коллекции, открыл в своем доме музей крестьянского быта, пишет объемную историю жизни своего поколения под общим названием «Никитина планида», а также подготовил материалы к словарю каргопольского говора.
О развитии краеведческой мысли, проблематике краеведческих исследований можно судить по документальным памятникам музейного собрания Каргопольского музея-заповедника. В них прослеживается история местного краеведения, начиная с XVIII в. Это рукописные и печатные работы краеведов, периодическая печать центральных и местных органов краеведения, документы личных архивов.
Значительный фонд в музейном собрании составляют работы известного каргопольского краеведа К.А.Докучаева-Баскова. Изучая край, наибольшее внимание он уделял истории северных монастырей, местночтимым святым, старообрядчеству, занятиям населения. Его работы опубликованы в дореволюционных периодических изданиях и отдельными выпусками.
Ограничим круг наших источников никогда не издававшимися материалами, часть которых известна исследователям только по одной публикации. Это наследие пяти авторов, насчитывающее десятки рукописей XIX-XX вв. Тематика этих изысканий – история и этнография. По жанру их условно можно объединить в три группы: 1 - исторические очерки, 2 - мемуары, 3 – фольклор и этнографические очерки.
К первой группе источников относятся сочинения И.И.Ивановского, М.И. Залесского.
Иоанн Матфеев Ивановский – священник Каргопольского городского храма. О себе он пишет, что собственного дома не имеет «по скудости доходов, а проживает в церковном доме», получает от «доброхотных подаяний» прихожан 120-150 рублей серебром в год и имеет жалованье за законоучительскую должность в гражданском приходском училище 57 рублей в год. В том, что И.М.Ивановский был реальным лицом, убеждает нас синодик Предтеченской церкви, начатый в 1875 г. На первом же листе среди записей о поминовении усопших значится род бывшего иерея этой церкви Иоанна Матфея Ивановского. Ему принадлежит несколько сочинений, собранных в один рукописный сборник. Самая ранняя рукопись датируется 1852 г., два сочинения - 1860, 1861 гг., остальные - без указания даты. Автор называет свой сборник: «Заметки на книгу (очерк) «Этнографический и географический очерк города Каргополя, изданную Стефаном Петровичем Кораблевым 1851 г.». Но на самом деле в первой части содержатся «Исторические сведения о Каргопольском градском Предтеченском приходе», во второй - «Дополнительные статистические сведения по Каргопольскому Предтеченскому приходу», далее – «Заметки на книгу «очерк города Каргополя», «Сборник слов каргопольских» и исторический очерк «Город Каргополь». Первые две части рукописи - это ответы на вопросы анкеты. Из текста следует, что задание выполнено по указу Олонецкой духовной консистории и предписанию местного протоиерея В. Яжелбицкого. Обе эти части содержат сведения по географии, истории и этнографии, Интересным является то, что сам приход состоял из городских и сельских жителей ближайших к городу 11 деревень. Поэтому в тексте встречаются описания городского и сельского населения (занятия, свадьба, пища, жилище, костюм и т.д.). «Жители большею частию среднего роста и крепкого сложения, имеют правильное расположение всех членов тела и очень малое число в приходе находится уродливых, как то горбатых, хромых, сухоруких и немых. Цвет волос …светлорусый и темный… Из городских жителей некоторые занимаются торговлею красных товаров и съестных припасов, иные торговлею пушных товаров, а особенно беличьих мехов, иные хлебопашеством и рыбною ловлею, и почти все - огородничеством… Крестьяне занимаются хлебопашеством, собиранием ягод и грибов, и в особенности грибов – известных под названием боровиков или красных рыжиков, и продажею оных в большом количестве, также огородничеством, и частию перевозом товаров и тяжестей в Санкт-Петербург и обратно». Описания домов в городе и деревне он сопровождает планами. Характеризует народный костюм: городской и сельский, мужской и женский, праздничный и рабочий, зимний и летний, обрядовый и обыденный. Описывая старинный наряд отмечает, что он уже вывелся. Весьма подробно показывает формы земледелия и хозяйственные занятия, ремесла и отхожие промыслы, а относительно особенностей общественного быта и народного веселья отмечает: «сказать ничего не могу, потому что не бывал на мирских сходках» или «не имел случая видеть оные». Большой раздел посвящен свадебным обрядам. Обращая внимание на последовательность и существо обрядовой стороны, перечисляет приданое городской невесты: «постельный убор, комод, зеркало, шкап для платья, сундуки и прочее…». Все это отправляется накануне свадьбы в дом жениха. В деревенской свадьбе он приводит тексты плачей невесты (которые, к сожалению, в рукописи не все читаются). Фиксирует он и некоторые бытующие прозвища, которые встречаются и в других регионах, и дает им объяснения: «Вообще всех каргополов называют толоконниками… Есть еще насмешка над каргополами; будто бы они поехали с толокном по озеру, которое везли для продажи, и вздумали прорубить прорубь и замешать в проруби толокно; прорубили прорубь и начали класть толокно, и целый воз оклали, а толокна не могли замешать».
В заметках о книге С.П.Кораблева он уточняет географическое положение города и некоторые географические названия края, перечисляет все городские приходы. Полемизируя с С.П.Кораблевым, он пишет: «Ныне каргопольские купцы не отправляют уже более мехов беличьих водою в Нижегородскую ярманку… Метелей таких не бывает в городе, чтобы сообщение прерывалось на 5-7 дней… Повязки на голове носят … одни только деревенские девушки, а городовые носят гребенки».
В рукописи имеется словарь местных слов и выражений, более развернутый, чем у С.П.Кораблева. Наряду с общеупотребительными приводятся слова и выражения, распространенные на Каргополье: «басалай – бранное слово суровому или нахальному мальчику. Говорят: «Экой басалай идет»; «гуня – верхняя оборванная одежда»; «мотора – гуляка по чужим женам»; «обабки – грибы, масляки»; «скливо стало – сделалось тошно, дурно» и т.д.
Завершает сборник исторический очерк «Город Каргополь». Это результат проделанной И.М.Ивановским работы по изучению края. Возможно, что к его написанию побудили ответы на вопросы анкеты и размышления по поводу книги С.П.Кораблева. Более подробно он описывает городские приходы, монастыри, церковную иерархию, то есть то, что ему, как священнику, наиболее известно. Тем самым он дополняет историю городских церквей, ранее написанную В.И.Поповым.
Максим Иванович Залесский – автор рукописных трудов по истории края и истории одного из старообрядческих направлений – странничества. В прошлом сам принадлежал к среде странников. Родом из крестьян, окончил три класса церковно-приходской школы. Еще до революции начал собирать сведения о старообрядцах. В 1960-е гг. сотрудничал с Библиотекой Академии Наук, куда передал рукописные старообрядческие книги, а также рукописные копии своих трудов по истории Каргопольского края и о каргопольских и ярославских скрытниках (странниках). В Каргопольском музее имеется его рукописная книга «Древний Каргополь», черновые заметки к ней (в отдельных тетрадях), переписка, главным образом, с Библиотекой Академии Наук. Вместе с рукописями в 1970 и 1971 гг. он передал в музей и личную библиотеку (более ста томов по истории христианства, истории Севера, в основном, дореволюционного издания).
Рукопись «Древний Каргополь» включает в себя историю края, начиная с XII в., историю церквей и монастырей и отдельные сюжеты по истории старообрядчества. В своей работе М.И.Залесский использует различные источники, рукописное собрание Каргопольского музея, ссылается на известных исследователей. В качестве источника он привлекает и «Житие…» местночтимого святого Александра Ошевенского. В целом сочинение М.И.Залесского интересно, хотя и вызывает сомнение в достоверности повествования. В частности, допускаются вольности в изложении событий и не вполне обоснованная их трактовка. Говоря о строительстве в Каргополе Христорождественского собора XVI в. он утверждает, что храм был построен не без содействия Ивана Михайловича Юрьева, сродника царицы Анастасии. При этом ссылается на «Житие Александра Ошевенского», где об этом впрямую не говорится, а можно лишь только предположить. Такой подход связан с тем, что наш исследователь принимает «Житие…» как не вызывающий сомнения источник. В этой работе наблюдается много выпадов против официального духовенства, что вполне объяснимо его происхождением из старообрядческой среды.
М.И.Залесский был хорошо знаком с работами К.А.Докучаева-Баскова. Продолжая историю старообрядчества на Каргополье, он полемизирует со своим предшественником относительно первых странников, обвиняет его в неточности изложения фактов и пособничестве православному миссионеру А.В.Здравомыслову: «Старый авторитетный из разведчиков Докучаев десятки лет, а возможно и больше, шатался, искал новых знакомцев, новых сотрудников, передатчиков сведений о староверах, местах их прожития, наставниках». Однако репутация и самого М.И.Залесского не безупречна. Во время встречи с участниками одной из экспедиций по изучению Севера он повествовал о себе: «Будучи вхож в секты, группы старообрядцев-скрытников… по поручению. ОГПУ ходил по деревням с «корзиной» (был нищим). Моя обязанность разузнать, что думают, о чем говорят люди». По его следам шли аресты . Это свидетельствует о том, что органы государственной безопасности в борьбе с инакомыслящими использовали самые разнообразные формы сбора информации.
О М.И.Залесском и сейчас помнят старожилы тех мест, где он жил, но отзываются о нем не лестно, что было зафиксировано сотрудниками музея в ходе научной экспедиции. Однако, справедливости ради, отметим, что М.И.Залесский внес определенный вклад в изучение истории старообрядчества и передал безвозмездно в музей свои рукописи и книги, имеющие научную ценность.
К группе мемориальных источников относятся рукопись И.М.Митягова и часть рукописного наследия И.И.Березина.
Иван Матвеевич Митягов – уроженец деревни Кузнецово Шильдской волости. Происхождением из бедных крестьян. Закончил четырехклассное земское училище. Владел различными рабочими профессиями, около 30 лет работал в качестве инженера-техника при строительстве Свирской, Волховской и других гидроэлектростанций. Взяться за перо его побудили выходившие в 1970-х гг. книги о Каргополе.
В 1980 г. он предложил музею свою рукопись, написанную в 1977-1979 гг., «На память потомкам. Воспоминания о деревне Каргополья». Она состоит из двух частей: «Детство и юность в деревне» и «Период отходничества». Свою краеведческую деятельность он начал с изображения в рисунках и чертежах сельских церквей и планировки деревень. К сожалению, этого изобразительного ряда источников в музее нет. Его воспоминания отличаются эмоциональностью, лиричностью и доступностью изложения. Вместе с тем, как он пишет, в его рукописи «нет вымышленных событий… и вымышленных имен... Я пишу и как будто вижу себя в толпе босоногих мальчишек в холщевых портках, в таких же рубашечках с одной пуговицей у ворота на левом плече, а иногда и с палочкой вместо пуговицы, идущих в бор собирать грибы или ягоды».
В тексте он реконструирует старую деревню, с указанием имен жителей, видов постройки, в том числе и наиболее древних - рудных изб. В его родных, довольно глухих местах, находились земли, принадлежавшие Императорскому двору. В памяти его сохранились события. О некоторых он пишет с сожалением, в том числе о разграблении имения летом 1917 г., хотя сам в этом принимал непосредственное участие. Давая картину революционных событий в деревне, он образно и ярко представляет одного из организаторов митинга матроса Ефима Рябкова, по прозвищу Ефимка Кумпалихин: «Я не сводил с него глаз: высокий, стройный, чуть смугловатый, с небольшими усами с колечками; в фуражке без козырька; сзади от которой висели две ленточки с якорями на концах… А воротник?!… Дух захватывает! Брюки на нем какого-то необыкновенного покроя: без прорези спереди и уширенные внизу, а на блестящем ремне, в кобуре, револьвер».
И.М.Митягов с детства наслушался рассказов отходников о больших городах и мечтал попасть в эти неведомые места, особенно в Петербург: «Бывалые люди рассказывали, что это такой большой город, что надо целый день, чтобы пройти его поперек, что он разделен множеством улиц, а каждая улица имеет свое название, а каждый дом свой номер; что пешеходы ходят около домов, а посреди улиц, по железным рельсам, катятся трамваи, которые тянут за собой проволоку; а каждый трамвай везет несколько десятков человек, что большинство домов каменные, по 5-6 и даже 7 этажей». Впоследствии он сам стал отходником, работал на лесозаготовках, много путешествовал, что развивало его любознательность, а потом и потребность изложить увиденное на бумаге.
Первую часть рукописи И.М.Митягов направлял в Ленинградскую писательскую организацию и получил на нее рецензию А.И.Рубашкина, в которой, среди прочего, отмечается: «Это уникальная рукопись, написанная 73-летним человеком, видимо, впервые взявшимся за перо… Перед нами целая энциклопедия жизни северного крестьянства, данная на вполне конкретных примерах». И с этим вполне можно согласиться.
Среди этнографических материалов наиболее значимыми являются рукописи И.И.Березина, И.И.Рудометова.
Иван Иванович Березин – крестьянин по происхождению, из бедной семьи. Родился в деревне Надконецкая, окончил три класса земской школы. До революции и в 1920-е гг. работал на лесозаготовках. С 1930-х гг., закончив Комвуз (учебное заведение по подготовке партийных кадров), работал в органах КПСС.
Фольклор он начал собирать рано, в годы Гражданской войны, 14-летним подростком, и занимался этим в течение многих лет, даже находясь за пределами Каргополья, привлекая к помощи свою сестру. Его бабушка и дедушка нищенствовали, ходили с сумой по деревням, отец был коробейником, поэтому они сами были носителями устного народного творчества. В своих записях И.И.Березин приводит слышанные им в детстве семейные рассказы и предания.
В 1970-е - начале 1990-х гг. свой архив он передал в Архангельский областной (АОКМ) и Каргопольский краеведческие музеи. Сегодня в Каргопольском музее хранится более 10 дел. Тематические подборки составляют: «Каргопольские частушки» (в количестве 940), «Свадьбы Каргопольские и связанные с ними обычаи и обряды», «Вечеринки и беседы Каргополья», «Бабушкины были», «Детские рассказы», «Старинные русские народные песни» и др. Можно предположить, что И.И.Березин записывал и легенды. Во всяком случае, в музее хранится его запись легенды «Предполвека» о конце света, в которой фигурирует реально существующий Конь-камень. На эту легенду ссылается один из исследователей культовых памятников – камней, бытующих на Каргопольщине.
При описании свадьбы И.И.Березин обращает внимание не только на обрядовую сторону, но и на социальную, фиксирует то, что его больше всего волнует как человека, вышедшего из бедной среды и наблюдавшего неравенство брака. Он приводит несколько таких сюжетов. «Девушку просватали за богатого, но слепого мужика. Перед венцом она решительно запротестовала. Отец с братьями раздели ее и, привязав к столбу, стегали ремнями, пока она не потеряла сознание. Когда она пришла в себя, то бросилась к топящейся печи, схватила в пригоршню горячую золу и бросила себе в глаза: «Слепому слепая и невеста».
Его «Вечеринки и беседы Каргополья» написаны в 1972 г. Составлены они на основе рассказов бабушки, отца и собственных наблюдений. Это позволило ему, сопоставив обычаи, характерные для первой половины XIX в., конца XIX – начала XX вв. и 1920 гг., сделать вывод о незначительности происшедших за столетие изменений и интерпретировать их в собственном представлении. Девушки на вечеринках занимали определенное место, соответствующее их имущественному положению и возрасту: «В большом углу – славутницы – дочери на выданье зажиточных крестьян. Возле них девушки середняцких семей, а за ними остальные. Первогодки (первый год посещавшие вечеринки) сидели у дверей или на скамейках возле печи, и потому их называли запечные девки». «По кругу. Согласно древнему обычаю каждый парень, пришедший на вечеринку, должен был сесть по очереди к каждой девушке за прялку. Садился, обнимал, целовал и сразу же пересаживался к другой».
Сохраняя народные традиции, музей использует этнографические источники, а записи И.И.Березина опубликованы отдельным изданием.
Иван Ильич Рудометов – краевед, педагог, ученый. Окончил учительскую семинарию в Петрозаводске. До революции состоял членом общества изучения Олонецкой губернии, что подтверждает его членский билет от 1913 г., хранящийся в музее. До 1923 г. преподавал в Каргопольском педагогическом техникуме. Затем жил в Москве и занимался научной работой по профилю своей новой деятельности; в 1947 г. защитил диссертацию по теме «История торфяного дела в России». Принимал участие в различных научных конференциях (его пригласительные билеты также хранятся в музее).
В музейных фондах имеется его ученическое сочинение «Древний русский летописец», свидетельствующее о его ранних исследовательских наклонностях. Вскоре он пишет книгу «Каргопольский край», изданную в Каргополе в 1919 г. Наряду с историческими сведениями он живописует одну из сельских ярмарок и сопровождающее ее народное гуляние.
В рукописном наследии И.И.Рудометова – сказки, записанные им в Каргополье. Они сформированы в несколько групп: «Сказки купеческие», «Солдатские сказки», Сказки деревенские», «Сказки про разбойников», «Сказки про царей и царевичей» – всего 53 сказки. Их тексты приводятся в литературной обработке собирателя. Это, конечно, приводит к утрате оригинальности и самобытности. Но сам по себе комплекс северных сказок представляет интерес. Такой же интерес представляют и записанные им былины. Среди них: «Пир у князя Владимира», «Три дочери богатыря Микулы Селяниновича», «Забава Путятишна, племянница князя Владимира», «Сухмен богатырь», «Соловей Будимирович» и др. Выводы относительно научной ценности этого собрания еще предстоит сделать специалистам.
Состав документальных памятников собрания КИАХМЗ выявляет, что развитие краеведческого движения в регионе проходило в русле общих закономерностей, присущих этому явлению в целом. Интерес к истории местного края стал неотъемлемой чертой в образе жизни представителей многих поколений. До революции это была наиболее образованная часть провинциального общества (священники, учителя, чиновники). В 1920-е гг. к ним присоединилась новая советская интеллигенция и школьники. Многие из них, начавших свою деятельность еще до революции, продолжали ее вплоть до глубокой старости. Если дореволюционные краеведы проявляли интерес к общей истории края и этнографии, то в последующее поколение, наряду с этим, уделяло больше внимания изучению деревни и происходящих там конкретных исторических событий. На протяжении столетия в поле зрения краеведов находилась тема старообрядчества, поскольку это явление было достаточно распространенным на Каргопольщине.
Поколение историков-любителей XIX в. заложило основы региональной истории и провинциальной историографии. Жившие в переломную эпоху первых лет советской власти исследователи края не могли примириться с утратой традиционной культуры. Им не всегда хватало знаний, широты взгляда, но они остро ощущали конкретные исторические явления. Большое значение они придавали деталям и особенностям местной жизни. Их повествования несут живые обороты крестьянской речи и очень близки к народному фольклору. Вместе с тем, при написании краеведческого сочинения они стремились подражать литературному произведению, что было не всегда удачным. Их работы адресованы потомкам, что прослеживается даже в названиях.
В последние годы у людей наблюдается стремление познать историю своей семьи. Об этом свидетельствуют рукопись З.Б. и О.П.Афросиных о родословной уроженца Каргополя первого Главного правителя Русской Америки А.А.Баранова и поэма Г.Ф.Сергеевой «Славутница», написанная на основе семейных преданий.
Несмотря на разный научный уровень, краеведческие исследования продолжают сохранять свое значение как исторические источники. Музей со своего основания формирует фонды документальных памятников, отражающих краеведческое движение. В настоящее время рассматривается вопрос о приеме в музейное собрание еще одной рукописи В.Анисимова об истории деревни первых лет советской власти. Она называется «После бури». К сожалению, имена героев краеведческого очерка и географические названия вымышлены, и это требует дополнительного уточнения. В стадии оформления находится передача коллекции Г.П.Дурасова, в составе которой находится наследие собирательницы народного фольклора М.В.Хвалынской. Таким образом, Каргопольский музей продолжает пополнять базу данных для научных исследований, а наши краеведы сохраняют социальную память прошлых поколений.
Из сборника "Каргополь. Летопись веков" Труды Каргопольского музея / Науч. ред. И.В. Онучина; сост. Н.И. Решетников / М., Каргополь, 2004