Мелютина М.Н.
канд. филос. наук,
зам. директора Кенозерского национального парка по науке
МОНАСТЫРСКИЙ ЛАНДШАФТ КЕНОЗЕРЬЯ: ПАЛОМНИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА НА РУБЕЖЕ ХIХ—ХХ вв.
Монастырское учредительство Кенозерья (территория, единая по природно-географическим, культурным, социальным признакам, маркированная границами Кенозерского национального парка) в духовно-религиозном пространстве Русского Севера занимает особое, по-своему уникальное положение. В разное историческое время на небольшой по площади территории здесь находились Макарьевская Хергозерская пустынь (ХVII в.), Кирилло-Челмогорская пустынь (ХIV в.), Пахомиево-Спасо-Преображенская Кенская пустынь (ХV в.), Аглимозерская пустынь (ХVII в.). Обители, расположенные в радиусе 45—95 км от г. Каргополя и объединенные монастырскими тропами, воспринимались как единое сакральное пространство с духовным центром в г.Каргополе.
Сакральный статус монастырского ландшафта Кенозерья поддерживался и после упразднения обителей по указу Екатерины II в 1764 г. В 1889 г. была возрождена только Кирилло-Челмогорская мужская пустынь, другие пустыни превращены в приходы. Уничтожение традиций иноческой жизни не явилось причиной утраты «образа места». Монастырь остается памятным и в ХХ в. Территории упраздненных монастырей в документах 1920-х гг. продолжают называть «деревня Кенский монастырь», «Макарьевская пустынь», «Кирилло-Челмогорский монастырь». «И сегодня феномен святых мест нельзя отнести к прошлому. В народе есть понятие: «намоленное место». Люди не оставляют место при разных поворотах и коллизиях судьбы. С официальным упразднением монастыря процессы духовного общения человека и Бога, при посредничестве того же места, продолжаются». Документальных материалов и устных историй, свидетельствующих о разорении мест упокоения основателей обителей, не зафиксировано, поэтому сакральный статус монастыря поддерживается осознанием территории как святого места. Паломничество к монастырям, особенно к «дальнему Макарию», на протяжении I половины ХХ в. оставалось важнейшим событием для жителей Кенозерья.
Предметом научного интереса в рамках настоящей статьи является паломническая практика на территории Кенозерья на рубеже ХIХ — ХХ вв. В связи с многоаспектностью вопроса выделим приоритетные позиции нашего исследования: картографирование паломнических маршрутов от духовного центра территории — г.Каргополя до монастырских комплексов Кенозерья и внутри Каргопольского и Пудожского уездов Олонецкой губернии; географическое определение часовен и поклонных крестов, служивших коммуникационными центрами в странническом движении; обозначение особых дней и периодов посещения богомольцами монастырей; представление новых визуальных материалов, связанных с историей обителей.
Паломничество к святым местам, являясь неотъемлемой частью традиционного уклада жизни, рассматривалось как необычное путешествие, богатое впечатлениями, трудное, а подчас и опасное. «Паломничество» предполагает некое условное «лечение пространством» — лечение, в первую, очередь, конечно, «души», однако, и человека, в целом — в его нерасторжимом уникальном душевно-телесном единстве» (Д.Н.Замятин - полное наименование книг в конце статьи -МЗ). Преодоление преграды в паломничестве являлось одновременно источником исцеления как души, так и тела. В выявленных литературных и письменных источниках, в которых зафиксированы впечатления богомольцев, природным объектам, дающим силу в пути — солнцу, воде, земле, уделяется значительное внимание. «Мы — на святой дороге, и теперь мы другие, богомольцы. И все кажется особенным. Небо — как на святых картинах, чудесного голубого цвета, такое радостное. Мягкая, пыльная дорога, с травкой по сторонам, не простая дорога, а святая: называется — Троицкая. И люди...все поминают Господа: «довел бы Господь к Угоднику...» (И.Шмелев). «Озеро, скованное льдом, покрытое белоснежным покровом и освященное нежным светом месяца,— за озером лес, опушенный инеем, — все поражало величием, таинственностью и удивительным спокойствием» (И.Мардарьев).
Монастыри Кенозерья, расположенные к северо-западу от г.Каргополя, не были связаны с городом водными путями сообщения, что стало причиной хорошо развитой сети проселочных дорог. Важной дорогой служил Пудожский тракт. Главными водными доминантами ландшафта являются крупные озера: на юге — Лекшмозеро, на севере — Кенозеро и Почозеро. Отсутствие и между ними непрерывной водной системы обусловило наличие между деревнями широкой сети проселочных дорог и лесных троп.
Достопамятным местом и крупнейшим религиозным центром территории на протяжении многих столетий, вплоть до середины ХХ в. была Макарьевская Хергозерская пустынь. Основанная монахами Сергием и Логгином в 1630-е гг. в 80 верстах к северо-западу от г.Каргополя, пустынь располагалась на полуострове, омываемом водами Хергозера. Однако устные истории сохранили информацию о том, что ранее пустынь находилась на острове, а перешеек, соединяющий обитель с материковой частью, имеет искусственное происхождение.
канд. филос. наук,
зам. директора Кенозерского национального парка по науке
МОНАСТЫРСКИЙ ЛАНДШАФТ КЕНОЗЕРЬЯ: ПАЛОМНИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА НА РУБЕЖЕ ХIХ—ХХ вв.
Монастырское учредительство Кенозерья (территория, единая по природно-географическим, культурным, социальным признакам, маркированная границами Кенозерского национального парка) в духовно-религиозном пространстве Русского Севера занимает особое, по-своему уникальное положение. В разное историческое время на небольшой по площади территории здесь находились Макарьевская Хергозерская пустынь (ХVII в.), Кирилло-Челмогорская пустынь (ХIV в.), Пахомиево-Спасо-Преображенская Кенская пустынь (ХV в.), Аглимозерская пустынь (ХVII в.). Обители, расположенные в радиусе 45—95 км от г. Каргополя и объединенные монастырскими тропами, воспринимались как единое сакральное пространство с духовным центром в г.Каргополе.
Сакральный статус монастырского ландшафта Кенозерья поддерживался и после упразднения обителей по указу Екатерины II в 1764 г. В 1889 г. была возрождена только Кирилло-Челмогорская мужская пустынь, другие пустыни превращены в приходы. Уничтожение традиций иноческой жизни не явилось причиной утраты «образа места». Монастырь остается памятным и в ХХ в. Территории упраздненных монастырей в документах 1920-х гг. продолжают называть «деревня Кенский монастырь», «Макарьевская пустынь», «Кирилло-Челмогорский монастырь». «И сегодня феномен святых мест нельзя отнести к прошлому. В народе есть понятие: «намоленное место». Люди не оставляют место при разных поворотах и коллизиях судьбы. С официальным упразднением монастыря процессы духовного общения человека и Бога, при посредничестве того же места, продолжаются». Документальных материалов и устных историй, свидетельствующих о разорении мест упокоения основателей обителей, не зафиксировано, поэтому сакральный статус монастыря поддерживается осознанием территории как святого места. Паломничество к монастырям, особенно к «дальнему Макарию», на протяжении I половины ХХ в. оставалось важнейшим событием для жителей Кенозерья.
Предметом научного интереса в рамках настоящей статьи является паломническая практика на территории Кенозерья на рубеже ХIХ — ХХ вв. В связи с многоаспектностью вопроса выделим приоритетные позиции нашего исследования: картографирование паломнических маршрутов от духовного центра территории — г.Каргополя до монастырских комплексов Кенозерья и внутри Каргопольского и Пудожского уездов Олонецкой губернии; географическое определение часовен и поклонных крестов, служивших коммуникационными центрами в странническом движении; обозначение особых дней и периодов посещения богомольцами монастырей; представление новых визуальных материалов, связанных с историей обителей.
Паломничество к святым местам, являясь неотъемлемой частью традиционного уклада жизни, рассматривалось как необычное путешествие, богатое впечатлениями, трудное, а подчас и опасное. «Паломничество» предполагает некое условное «лечение пространством» — лечение, в первую, очередь, конечно, «души», однако, и человека, в целом — в его нерасторжимом уникальном душевно-телесном единстве» (Д.Н.Замятин - полное наименование книг в конце статьи -МЗ). Преодоление преграды в паломничестве являлось одновременно источником исцеления как души, так и тела. В выявленных литературных и письменных источниках, в которых зафиксированы впечатления богомольцев, природным объектам, дающим силу в пути — солнцу, воде, земле, уделяется значительное внимание. «Мы — на святой дороге, и теперь мы другие, богомольцы. И все кажется особенным. Небо — как на святых картинах, чудесного голубого цвета, такое радостное. Мягкая, пыльная дорога, с травкой по сторонам, не простая дорога, а святая: называется — Троицкая. И люди...все поминают Господа: «довел бы Господь к Угоднику...» (И.Шмелев). «Озеро, скованное льдом, покрытое белоснежным покровом и освященное нежным светом месяца,— за озером лес, опушенный инеем, — все поражало величием, таинственностью и удивительным спокойствием» (И.Мардарьев).
Монастыри Кенозерья, расположенные к северо-западу от г.Каргополя, не были связаны с городом водными путями сообщения, что стало причиной хорошо развитой сети проселочных дорог. Важной дорогой служил Пудожский тракт. Главными водными доминантами ландшафта являются крупные озера: на юге — Лекшмозеро, на севере — Кенозеро и Почозеро. Отсутствие и между ними непрерывной водной системы обусловило наличие между деревнями широкой сети проселочных дорог и лесных троп.
Достопамятным местом и крупнейшим религиозным центром территории на протяжении многих столетий, вплоть до середины ХХ в. была Макарьевская Хергозерская пустынь. Основанная монахами Сергием и Логгином в 1630-е гг. в 80 верстах к северо-западу от г.Каргополя, пустынь располагалась на полуострове, омываемом водами Хергозера. Однако устные истории сохранили информацию о том, что ранее пустынь находилась на острове, а перешеек, соединяющий обитель с материковой частью, имеет искусственное происхождение.
 |
| Геометрический специальный план Хергозерской пустыни. 1889 г. Фрагмент |
«Макарий» (местное название), как локус «иного мира», отделен от сельских поселений, расположенных на берегах крупных водоемов Кенозера и Лекшмозера, труднодоступными заболоченными водоразделами…. Примечательно, что толкование названия болот устойчиво сохраняется местными жителями: «Гладкое болото — оно очень ровное, ни кочек, ничего нет. А перед Гладким — Ледяное. Вода там ледяная. За кормовой базой есть Великий Мох. Очень большое, огромное. А внутри его - Внутренний Мох — сухое болото, морошечное. Там еще в той же стороне Соколья Гладь и Топорья Гладь. Тоже ровное, глубокое, глубже 2 м, засасывает. Грязное болото — сырое оно, плохо по нему ходить».
Дороги на Макарий шли из Лекшмозерского прихода: дд. Морщихинская, Казариновская, Масельга; Хергозерского прихода: дд. Думино, Вильно, Ожегово, Федоровская. Дорогой по берегу Лекшмозера и далее путем от д.Труфаново совершали движение паломники в монастырь из д.Хвалинская, Воротниковская, Кайсаровская, Прокошинская, Илексинская.
Хождение к «Макарью» с кенозерских деревень происходило через д.Спицыно. Жители д. Спицыно указывают, что путь шел через лес по берегу Нотозера, далее через реку Чаженьга. Иным связующим пунктом с Макарьевским монастырем была д.Видягино. На «Геометрическом специальном плане Каргопольского уезда, Лекшмозерской волости, состоящей внутри бывшей Хергозерской пустыни» 1889 г. указаны дороги в обитель из деревень Спицыно, Федоровская, Масельга.
Находясь в лесной глуши, Макарьевский монастырь держал мощную систему коммуникаций: два проезжих пути из г. Каргополя и 10 проселочных дорог из деревень четырех приходов: Лекшмозерского, Видягинского, Ряпусовского, Хергозерского. Память кенозеров хранит имя последнего подвижника Макария — «Филюшки с Почозера», который ходил служить за дьякона, принимал «заветы» в послевоенные годы. «Филюшка» (Ликотов Филипп Антонович — ММ.) ходил к «дальнему Макарию», в Ошевенск, 7-го-то августа там Макарий ведь есть, дак клали люди завет на этот праздник. Филюшка собират все, да и перед праздником унесет все заветы. Ак давали ему тоже, рассчитывались, давали на дорогу тогды не деньги, а хлеб» (Т.Г.Гусева, д.Усть-Поча). В дневниковых записях Н.Н.Померанцева, во время Онежской экспедиции по выявлению, охране и собиранию произведений древнерусского искусства в 1958 г., зафиксирована проезжая дорога в Макарьевский монастырь: «Лошадь, на которой мы ездили в Макарьев....была запряженной в замечательную резную ярко раскрашенную дугу-красавицу». По воспоминаниям жительницы д.Морщихинской З.Н.Нефедовой, зимой 1965 г., в связи с организацией лесозаготовительных работ и укрупнением хозяйств, насильно выселяли местных жителей из д. Макарьевской.
Социально-политические изменения привели к уничтожению целого ряда сельских поселений во второй четверти ХХ столетия. «Макарий» являлся важным ландшафтно-планировочным узлом. «Уничтожение этого сакрального центра повлекло за собой нарушение исторически сложившейся системы коммуникаций: большинство дорог заросло или едва прослеживается, возникла изоляция между смежными расселенческими системами». Однако «культурный феномен»— монастырь, основанный в ХVII в., продолжал оставаться духовным центром территории. На рубеже ХХ—ХХI вв. паломничество к «Макарию» вновь возрождено.
Кирилло-Челмогорский монастырь — это один из древнейших монастырей «Северной Фиваиды», основанный в ХIV в. иноком Кириллом, пострижеником новгородского монастыря святого Антония Римлянина. Монастырь располагался на святой горе Челме, омываемой озерами: с южной стороны — Монастырским, с северной — Лекшмозером, а с востока — водами реки Челмы
.
«Путь от Каргополя до Челмы на протяжении 50 (за исключением последних пяти) верст весьма удобен для экипажей. В двух верстах от города сворачивает он вправо с С.-Петербургского почтового тракта и идет на Пудож (почему и называется здесь «Пудожским»)». Маршрут описан путешественником в ХIХ в.: «Трудно идти путнику в жаркий день по этой ровной, до утомительности однообразной, не защищенной от зноя, лишенной при том воды местности.... Уже одно это, помимо всякой ноши, сильно утомляет пешехода. В 19 верстах встречается первый от Каргополя погост Печниковский... От Печниковского погоста на целые 14 верст, — до самых Лядин, — нет ни одного поселка. Через несколько верст глазам путника представляется котловина; дорога опускается в нее, и на дне ее блестят на солнце кристальные воды ручья Сахара. От этого ручья дорога поворачивает до деревни Гавриловской, где немного в стороне стоят две деревянные церкви Лядинского прихода. Отсюда на протяжении 17 верст нет никакого человеческого жилья. дорога ведет к часовне и кресту. У подножия этих сооружений течет речка Лекшма... Вскоре дорога поворачивает направо, как бы не смея отойти от речки более 50—100 саж.- далее по обеим сторонам лес, болота. Вдруг покажется маленькая тесовая часовенка, указывающая дорогу в Челменскую пустынь. Влево и впереди виднеются поля; до пустыни остается не более 11/2 верст. Как бы заманивая путника, мелькнет она пред глазами его, чтобы потом опять скрыться... вдали против странника высокие ели, и о самую крайнюю из них немного правее, как бы приютясь к этому исполину, покажутся в первый раз купол колоколенки, крыша с главою и верхняя часть белеющих стенок Богоявленской церкви. Как Эдем прекрасна она. По крайней мере после лесной глуши и дичи... представится она в первый раз каким-то земным раем, невольно притягивающим к себе. Поспешим и мы мысленно туда и, падше, пред чудотворным гробом подвижнцка, испросим его святой молитвы» (И.Токмаков).. Существовал и водный путь сообщения с Кирилло-Челмогорским мовастырем — по реке Лекшме от Лядин по Монастырскому озеру. Воспоминания очевидцев свидетельствуют: «Архиерей плыл на лодке рекой с Лядин по Монастырскому озеру». География почитания Кирилла Челмогорского была наиболее распространена на территории Лекшмозерья, поэтому к обители, кроме как из Каргополя, дороги вели из Лекшмозерского прихода через Лекшмозеро (дд. Морщихинская, Орлово) и через расположенную рядом с обителью д. Труфаново.
Сегодня обитель находится в полнейшем запустении. От двух храмов остались только фундаменты, от ограды — груда кирпичей. Единственное, что напоминает здесь о бывшей пустыни, это ландшафт. По-прежнему чудесны озера, окружающие монастырь, только речка Челма почти заболочена. Возвышающиеся фундаменты Богоявленской церкви топографически точно определяют место ее бывшего расположения. Там, где были монастырские стены, вырос ряд тонких берез, указывающих границы утраченной обители. В день памяти прп. Кирилла Челмогорского, 21 декабря, возвращено паломничество в монастырь по Пудожскому тракту. В молебной комнате Косьмы и Демьяна, что открыта при Печниковской школе, вновь совершается божественная литургия.
На Монастырском острове Наглимозера, в 65—72 верстах от г. Каргополя на северо-запад, располагалась Наглимозерская (она же —Аглимозерская. Прим. ред.) пустынь. Устроителем пустыни был инок Ошевенского мовастыря Тимофей (дата основания монастыря — 1640 г.). «Это единственное, — свидетельствует К.А.Докучаев-Басков, — по своем картинному положению, в Каргопольском уезде, да едва ли не во всей Олонецкой губернии, озеро Наглимо, красоты которого почти не поддаются описанию.... Храмы Наглимозерской пустыни стоят на возвышенной местности — саж. 8 над поверхностью воды». Паломническая тропа в эту обитель шла из д. Морщихинская. В 1645 и 1690 гг. в монастыре были построены деревянная церковь во имя Богоматери Неопалимой Купины с приделом св. Николая и деревянный храм во имя Трех святителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанн Златоуста. В 1811 г. на месте деревянной церкви во имя Богоматери Неопалимой Купины был поставлен новый каменный храм во имя иконы Тихвинской Божией Матери с двумя приделами — во имя святителя Николая и иконы Богоматери Неопалимой Купины. «Замечательно — пишет К.А.Докучаев-Басков, — что ни в храмовый праздник — Неопалимая Купины, ни в праздник Тихвинской иконы Божией Матери богослужение не отправляется. Богослужение совершается здесь только дважды в год... во дни святителя Николая - 9 мая и 6 декабря.
 |
Информаторы свидетельствуют, что в 1930-е гг. два храма Наглимозерской пустыни были разрушены. Но территория обители, «где славили Бога иноки смиренньие, служа обетам по мере сил своих», по-прежнему остается святым, притягательным местом. «Образ места» хранят устные истории об иноческой жизни, остатки монашеской кельи и деревянный крест, поставленный на фундаменте каменного храма.
Духовным пастырем северных территорий Кенозерья был Кенский Спасо-Преображенский монастырь, располагавшийся «в диких лесах», «на левом берегу реки Кены», в нескольких километрах от Кенозера. Устроителем обители, согласно Житию Антония Сийского, являлся преподобный Пахомий, основавший монастырь во второй половине ХV — начале ХVI вв. Кенский монастырь получил особую известность в связи с тем, что в 1508 г., при жизни Пахомия, здесь получил постриг Андрей Никифорович, будущий основатель Актониево-Сийского монастыря. С г.Каргополем монастырь связывал путь на юг в 96 верст. Из города, свидетельствует К.А.Докучаев-Басков, «можно пробраться сюда или через Александро-Ошевенсккй монастырь, Троицкий и Кенорецкий приходы, или ...по архангельскому почтовому тракту, до архангельского сельского прихода; отсюда опять в Кенорецкий (через Троицкий) приход, где (в д.Ивановской) переехать р.Кену; последний путь удобнее для экипажей. Из г.Пудожи должно ехать по пудожско-каргопольской дороге до Колодозерского прихода, здесь свернуть влево, продолжая путь через Корбозерский и Кенозерский приходы».
Монастырь играл значимую роль в церковной жизни территории. По архивным материалам известно, что монастырь с ХVI в. был крупным землевладельцем, в конце ХVII в. ему принадлежало 500 квадратных верст земли. В 1764 г. Кенский монастырь был упразднен и преобразован в Кенский приход. Холодный пятиглавsй Спасо-Преображенский собор, построенный в 1867 как приходской, был разрушен в 1949 году.
«Кирпичную церковь, белу, как лебедушку» помнят сегодня жители Поромского острова и д.Першлахты. По мнению Н.М.Ведерниковой, монастырь был значим для жителей западной части Кенозера и деревень по реке Кене.
Резюмируя, отметим, что монастырские дороги маркировали сакральные границы Кенозерья и являлись линиями коммуникации между населенными пунктами. Макарьевский, Ошевенский, Кенский и Кирилло-Челмогорский монастыри воспринимались как центры единого сакрального пространства. Нами выявлена закономерность: на целом ряде икон устроители обителей — Макарий Желтоводский, Александр Ошевенский, Кирилл Челмогорский, Пахомий Кенский — изображаются вместе. Подобные памятники северной иконописи хранятся в собрании Каргопольского историко-архитектурного и художественного музея, Музея деревянного зодчества и народного искусства «Малые Корелы», в Музейном фонде Национального парка «Кенозерский», в ГМО «Художественная культура Русского Севера».
.
Значительное количество подобных произведений утрачено, и информацию можно получить лишь из письменных источников. Н.Н.Померанцев фиксирует икону с образом Александра Ошевенского и Пахомия Кенского в Никольской церкви д.Волосово. По свидетельству К.А.Докучаева-Баскова, в часовне близ Кенского монастыря находился ...образ ...преподобных Пахомия Кенского и Антония Сийского. В часовне на Хижгоре (Лекшмозерский приход) хранилась икона св. Кирилла Челмогорского и Макария Унженского из храма Александра Свирского. Э.С.Смирнова во время экспедиции Государственного Русского музея, обследовавшей Приозерный район Архангельской области в 1962 г., зафиксировала икону «Александр Ошевенский, Макарий Желтоводский и Пахомий Кенский» в Никольской часовне д.Вершинино.
Своеобразным центром в паломническом пути в Кирилло-Челмогорский и Макарьевский монастыри был Лядинский приход. В иконостасе трапезной Покровской церкви Лядинского погоста располагался ряд местночтимых святых, среди которых прп. Пахомий Кенский, прп. Кирилл Челмогорский, прп. Макарий Унженский и Желтоводский (иконы находятся в собрании Каргопольского музея). Большое количество памятников с образом преподобных убеждает, что иконы с изображением основателей обителей являлись важнейшим знаком сакрализации монастырского ландшафта.
В странническом движении своеобразными «коммуникационными центрами» были посвященные преподобным часовни, находившиеся в отдаленных от монастырей деревнях. Макарьевские часовни располагались в дд.Першлахта, Качикова Горка, Печниково, Федоровская (Овчин-Конец), Авдотьино. В д.Карпова гора часовня сохраняет память о прп. Пахомии Кенском. В д Бор часовня посвящена Александру Свирскому и Александру Невскому, в д.Тыр-Наволок — Диодору Юрьегорскому, в д.Поромское — прп. Антонию Сийскому
.
Уникальным явлением была традиция «распразднования» часовен. Георгиевская часовня д.Спицыно приобрела второе посвящение прп. Макарию («Макарий попутный»), т.к. часовня стояла на пути к Макарьевскому монастырю. Информанты указывают на часовню, посвященную прп. Макарию и в д.Труфаново. Документально подтверждается, что здесь находилась часовня св.Пантелеймона-целителя. Вероятно, часовня, стоявшая на пути в монастырь, также имела местное посвящение прп. Макарию.
Часовни, которые стояли на пути к обители, имели важное значение для путников. У самого начала мыса, где располагался Макарьевский монастырь, на росстани труфановской и ошевенской дорог стояла часовня во имя Честного Животворящего Креста Господня. По дороге в Кирилло-Челмогорский монастырь от Лядинского прихода до оз. Половинного находились «часовня и крест под особым большим навесом. Передняя сторона креста вся покрыта резьбой... Часовня на замок не запиралась; в ней сравнительно много небольших икон», — пишет Токмаков. Далее продолжает автор: «по дороге встречалась маленькая тесовая часовенка, указывающая дорогу в Челменскую пустынь. Как отрадно встретить святыню среди дремучего леса! Часовенка стоит на самой росстани, между дорогами, ведущими в Пудоско и на Челму. Нередко богомольцы и прихожие отдыхают у ней; все стенки ея были исписаны их именами и проч.; иной, например, напоминал, 1868 голодный год, увещевал людей покаяться». На берегу р.Кены, в 400 сажевях от Кенского монастыря, находилась часовня, которая служила памятником того места, на котором было чудесное видение Антовию, когда он шел из мира, чтобы поступить в Кенский монастырь.
Пространство между населенными пунктами было отмечено и обетными и поклонными крестами. Кресты стояли «на распутьи дальнего скитанья»: в округе д.Труфаново, в 4 километрах от деревни, по дороге на «Макарий», там, где на этой дороге развилка Макарий—Лекшмозеро; на мысу рядом с Макарьевским монастырем; по тропе в Кирилло-Челмогорский монастырь и Наглимозерскую пустынь.
Связь монастырей с духовным центром — г.Каргополем осуществлялась и через монастырские подворья. На то, что Кенский монастырь имел «половину избы» в городе Каргополе, указывает К.А.Докучаев-Басков. Доказательством тому — документ-купчая (1664 г.), подписанная строителем Филаретом для пристанища — подворья в г.Каргополе. «Пожертвовано от Ивана Исакова, да Михайла Сумарокова — каргопольское дворовое место, что в г.Каргополе, на Иванской площади, которое дано Кенской пустыни игумену Пахомию, з братию, в ...году». На этом дворовом месте кенские монахи устроили свое подворье, которое существовало очень долго и упоминается в 1676 и в 1681 годах. Кирилло-Челмогорский монастырь также имел подворье в г.Каргополе. «да в посаде (Каргополе) двор монастырский — изба: против тое избы клеть; по сторон избы горенка на столбах, да баня на том дворе; да на том же дворе кладезъ, воду черпают вопче с Гавриилом» (Н.Варшавская).
Кирилло-Челмогорский монастырь стал последним пристанищем на этой земле для епископа Каргопольского Варсонофия (Вихвелин Василий Васильевич). «1928—1932 гг. Варсонофий находился в затворе. Жил в доме крестьянина Пономарева Макара Егоровича, около Кирилло-Челмогорской пустыни. Участвовал в тайных богослужениях, в том числе и в церкви пустыни»
.
Существовали различные традиции паломничества в обители. Чаще всего они были связаны с крестным ходом, проходившим в праздничный день основателя обители. Классификации крестных ходов и исследованию эволюции крестного хода посвящено исследование А.В.Пулькина «Традиции совершения крестных ходов на Европейском Севере России (XIX-нач. ХХ в.) Ниже отметим известные нам крестные ходы на территории Кенозерья. «Ежегодно 24—25 июля на праздник Макария устраивался крестный ход с несением чудотворного образа преподобного Макария Унженского, который шел от г.Каргополя до Кирилло-Челмогорского монастыря, далее до д.Труфаново, где поворачивал на Труфановскую дорогу до Макарьевского монастыря. У часовни во имя Честного Животворящего Креста Господня у росстани ежегодно встречались 7 крестных ходов: из Каргополя, из Ошевенского, Челмогорского монастырей и т.д. Макарьевский священник выходил с иконами навстречу, звонили колокола. На особых носилках мужчины попеременно несли большой образ Божией Матери, под которым каждый стремился пройти». Сохранилось подробное описание священником М.Реговым крестного хода с торжественным несением иконы прп. Серафима Саровского из г.Каргополя в Кирилло-Челмогорский монастырь в 1905 г. Крестный ход с несением икон прп. Серафима Саровского в Кирилло-Челмогорский монастырь вспоминает А.А.Бархатова: «В 1928 г. был крестный ход с несением иконы прп. Серафима Саровского. Архиерей плыл на лодке рекой с Лядин по Монастырскому озеру, а крестный ход пеший шел от Пудожского тракта. Икону внесли и была служба. Помню освящение иконы, помню службу, шапку архиерея и как пели «преподобный Отче наш, Кирилле и Серафиме, моли Бога о нас».
Традиционным было паломничество в обители учеников Каргопольского духовного училища, так 1911/1912-й учебный год училище закончило паломничеством в Кирилло-Челмогорский монастырь, о чем детально в статье в Олонецких епархиальнтгх ведомостях сообщил преподаватель училища Г.П.Сергиевский. Примечательно, что автор сделал ряд фотографий, которые запечатлели это событие и сохранили для потомков исторический облик пустыни (фотографии находятся в собрании Каргопольского музея).
Итак, паломничество имеет определенную систему сакральных знаков: монастырь, часовни, обетные и поклонные кресты, монастырские тропы. Странническое движение в монастыри играло важную роль в религиозной жизни Кенозерья. Крестные ходы «служили делу консолидации приходских сообществ: связывали часовни и приходскую церковь». Деревни, где проходили богомольцы, становились своеобразными центрами развития духовных и культурных контактов крестьян с жителями г. Каргополя и других сельских поселений. Исчезновение «паломнических знаков» в середине ХХ в. привело к утрате не только духовных традиций, но и хозяйственных связей на территории Кенозерья.
Основные источники автора:
Научный архив Кенозерского национального парка.
Замятин Д.Н. Феномен паломничества.../ Поморские чтения по семиотике культуры. вып. 3. Архангельск. 2008.
Шмелев И. Лето господне.
Мардарьев И. Кирилло-Челмогорская пустынь (впечатления богомольца).1910
Докучаев-Басков К.А. Подвижники и монастыри Крайнего Севера. Христианское чтение,
1890 - №11/12, 1895 - №7/8
Токмаков И. Историко-статистическое и археологическое описание Челмогорской мужской пустыни. М.1896.
Пулькин А.В. Традиции совершения крестных ходов
на Европейском Севере России (XIX-XX вв.) / Поморские чтения по семиотике культуры. вып. 3. Архангельск. 2008.
( из сборника "Уездные города России", Каргополь, 2009 г.)
Перейти на страницу "ГЕОГРАФИЯ, ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА КЕНОЗЕРЬЯ".