Ю.В.Линник,
д-р философских наук, профессор

АРХЕТИПЫ КЕНОЗЕРЬЯ

1. Если Кенозерье – это своеобычный геокультурный космос, то все согласятся с тем, что Вершинино – его организующая и центрирующая ось. Так сказать, Axis mundi – в масштабах местности. Упругий, словно играющий мышцами холм вскидывает в небо Никольскую часовню, получая в ней своё рукотворное продолжение и развитие. Естественное возвышение – и надстроенный над ним артефакт: между ними явственен глубинный симбиоз. Перед нами одно целое, задающее окружению мощную доминанту: это уверенная в своей силе, спокойная, но неукоснительная вертикаль. Творимая ею подъёмная тяга захватывает и пейзаж, и человека.Благословенен ландшафт, имеющий всхолмления.

Земля здесь как бы дышит – и этим показывает, что она живая. Каждыйбугор бросает вызов мертвенному нивелиру равнины. Холмы как таковые – независимо от своего происхождения – есть явление замечательное. Умеренно высокие, в пределах 200 м, они тяготеют к округлой или овальной форме, исподволь потворствуя чувству симметрии. Склоны у них обычно пологие, окатанные. Обеспечивая далёкий обзор, холмы являются природными вежами; сама их морфология благоприятствует обносу кольцом крепостных стен. Закономерно, что холмы становятся своего рода аттракторами (точки притяжения внимания - М.З.), привлекающими человека на предмет устройства различных поселений. Города и веси часто зачинаются на холмах.

Вспомним семь римских холмов.

В XVI в. – явно под влиянием перспективы, открывшейся псковскому старцу Филофею – латинскому семихолмию стала вторить русская Москва.
Возлежащими на семи холмах себя у нас видят Вятка, Чердынь, Ижевск.
Главный московский холм – Боровицкий – имел ещё и такое название: Маковица.
Этот образный топоним перекликается с сергиевым Маковцем.

Выпуклостями своими Мать-Земля указует как на свою плодоносность, так и на верхнюю точку роста – макушку. Вершининский холм – вместе с Никольской часовней – суть маковица Кенозерья. Ключевой архетип Русского Севера получает в ней своё максимально выразительное раскрытие.

2. Понятие архетипа

В понятие архетипа мы вкладываем два смысла: – это некая предельно схематичная матрица, кодирующая ключевые смыслы бытия в абстрактной форме, но способная принять на себя сколь угодно богатое образное наполнение; – и это телос в смысле Аристотеля: конечная цель, направляющая процесс – маячащая в будущем как идеал, с которым надо сблизиться, дабы воссоединиться, совпасть.

Поясним данные значения на примере:
– если мы созданы по образу и подобию Бога, то он является для нас архетипом (первообразом, парадигмой);
– смысл нашего бытия – согласно христианской телеологии – заключается в нашем теозисе: человек должен стать Богом – мы поднимаемся к Нему... 

Наши предки пресмыкались и пластались – двигались, плотно и тесно прилегая к плоскости. Величайшим эволюционным обретением стало прямохождение. Вертикаль здесь бросила вызов горизонтали, оторвав гоминидов от поверхности Земли. Они дерзнули подняться. Была обретена третья координата движения. Позвоночник человека совпал с аxis mundi. Начавшаяся тогда история духа твёрдо и необратимо получила свой вектор. Мы знаем, что высота является главной эстетической категорией севернорусского деревянного зодчества – шатровые храмы являются одним из самых совершенных воплощений архетипа Axis mundi

В Кенозерье этот архетип проявился широко и разнообразно.

3. Язык оппозиций естественен для нашей темы: верх и низ  предопределяют и сущностные  и ценностные характеристики Axis mundi.

С противоположением верх-низ хорошо коррелирует противоположение возвышенность-равнина. О России стало обычаем говорить в терминах планиметрии. Наша равнинная страна строится плоскостно...

Жизнь на равнине – и склонность к обезличивающему равенству (если не сказать – к уравниловке): вряд ли тут мы найдём объективную причинную зависимость... Точное соответствие сомнительно, ассоциативное сходство реально. Пусть даже оно имеет лишь поэтическую ценность. Но именно на этом суггестивном (внушением - М.З.) уровне может обнаруживаться несказуемое родство внешне очень и очень далёких друг от друга феноменов.

История России – цепная реакция раздвоений: одно  следует за другим. Вологодский писатель и искусствовед И.В.Евдокимов, павший жертвой сталинских репрессий, писал о том, что широта Новгорода Великого делит нашу страну на две части: к Югу – тоталитарный московский дух, закабаление крестьянства; к Северу – пусть реликтовое, но вполне ощутимое дыхание новгородской свободы, отсутствие крепостного права.

Москва – уплощает, сглаживает; Новгород – рыхлит, структурирует. Применив это противопоставление и к общине, и к личности, мы убедимся, что оно имеет определённый смысл. Среднерусская община это торжество обезличивающей энтропии; севернорусская община это цветение хозяйственной жизни. К Югу – холопы, к Северу – граждане. Если Москва ставила на унифицирующее единство, то Новгород культивировал динамичное разнообразие. Эти антитезы могут казаться механистичными. Но ведь трудно представить, что рязанские или пензенские крестьяне сподобились построить что-то подобное Кижам, а в их среде появился свой Трофим Рябинин (один из выдаюшихся олонецких сказителей- М.З.) или Иван Поромской (известный петарь сказов - М.З.). Север здесь приоритетен. И на то имеются глубокие причины.

Ландшафт Русского Севера – и его духовная культура: между ними существуют неуловимо тонкие, далёкие от однозначности, упрямо не поддающиеся формализации созвучья. Genius loci(лат. - гений места - М.З.) проявляет себя и в масштабах всего региона, задавая ему стилевую общность, и в отдельных локусах, придавая им самобытные черты, позволяющие легко различать, скажем, реалии Водлозерья и Кенозерья, Подвинья и Пинежья. Ландшафт Кенозерья в этом отношении отмечен особой харизмой. Уединённое и замкнутое сочетаются в нём с открытым и распахнутым. Природа словно играет противоположностями. Этот контрапункт благодетелен для включения креативных процессов. Главную партию в геоморфологической симфонии ведут различные подъёмы рельефа. Благодарствуем Кенозерской моренной гряде! Она в разных точках даёт кенозёрам возможность пережить эффект отрыва от земли...  Замечательно, что многие острова на Кенозере отмечены красивыми всхолмиями – это и Медвежий, и Мамонов, и Кислуха, и Каменный. Сам рельеф воплощает здесь архетип Axis mundi– причём делает это спокойно и уверенно...

Ландшафт Русского Севера молод и бодр. Его творческий потенциал далеко не исчерпан.

4. Главный московский холм имеет два названия – Маковица и Боровицкий.
Последнее указует на лес. Место бора заняли храмы. Имела место своеобразная наследственность – о ней говорит инвариантный признак: вертикаль. Архетип Axis mundi, реализованный в дереве, нашёл новый субстрат для себя в церквях и звонницах. Об этой преемственности Кенозерье свидетельствует многократно. Конгруэнтность (соответствие, адекватность - М.З.) ели и часовни запечатлена в оригинальной эмблеме парка.

Вот характерное признание человека, влюблённого в эти места – их символ он нашёл в д.Зехнова: «Часовня хорошо обозревается с трёх сторон. С севера же она угадывается по высокой ели и крестам часовни, но прежде всего по высокой ели. Именно эта часовня является для меня концентрированным выражением красоты геокультурного пространства Кенозерья» (В.И.Коротаев. Поморские чтения по семиотике культуры. Выпуск 5. Архангельск, 2011. С. 15. Вероятно, описываемая ель является остатком священной рощи – типичнейшего для Кенозерья феномена. Это удивительный, полный поэзии пережиток...– культа деревьев. Священная роща узнаётся сразу. Очень выразительно она выступает – выделяется – вычленяется из окружения.

Улавливая веянье нездешнего, мы ощущаем в священной роще присутствие какой-то тайны – она инициирует в нас чувство возвышенного.

Тема Axis mundi получает в священных рощах несколько минорное, или меланхоличное звучание. Это места поминовения предков-родоначальников? Или всех умерших в череде поколений?...Священные рощи могли внушать людям чувство благоговейного трепета, но в конечном счёте такие переживания положительны – можно и должно говорить о душеполезности контакта с архаическими насаждениями. Они выводили человека из потока времени, перемещая его в координаты вечности.

Очаги сакрального – в континууме обыденности: так можно сказать о священных рощах. Они возвышали человека. Ещё один позитив священных рощ, сознательно в них не закладывавшийся, а потому и непреднамеренный, заключается в том, что волей судеб они выполняли природоохранную функцию. Ведь перед нами микрозаповедники!...  Продолжая взаимодействовать с окружающей средой, священные рощи обретали пусть относительную, но тем не менее очевидную автономность. Нам предстают целостные и самодовлеющие экосистемы. Они могут иметь эталонное значение при исследовании биосферного разнообразия.

За священными рощами стоит сложное мироощущение. Оно актуально и в философском, и в педагогическом плане. Основой его является тотемизм. ...Его главная посылка: человек и природа родственны – они суть одно....

Дерево является верным союзником человека в неукоснительном следовании Axis mundi.

Кенозерье выявило и закрепило в своей культуре единосущность двух вертикалей. Человек дендроморфен – дерево антропоморфно. Тотемизм является одним из способов объяснить этот изумительный унисон.

5. Кенозерская прялка была открыта экспедицией Русского Государственного Музея в 1963 г.
Без преувеличений: это великое этнографическое открытие... По своей значимости и неожиданности оно может быть соотнесено как с полевыми записями былин П.Н.Рыбниковым, так и с результатами историко-архитектурных экспедиций Л.В.Даля и В.В.Суслова.

Вернёмся в славную деревню Зехнова.

Учёные из ГРМ застали здесь в живых мастера Прокопия Прокопьевича Завьялова (1887-1967). Из-под его рук вышли ошеломительно красивые прялки, производящие впечатление – и это парадокс – глубокой языческой архаики. Современник двух мировых войн, свидетель трёх революций и коллективизации, даровитый резчик работал в знаковой системе, абсолютно созвучной тем, какие мы находим в искусстве древних цивилизаций – схожие символы независимо используются в тысячелетиях при полном игнорировании пространственных и временных разрывов, обнаруживая этим общность стоящих за ними фундаментальных архетипов. Конечно, может иметь место миграция тем и образов, но первенствует всё же конвергенция, заставляющая подозревать существование единого – причём идеального, в духе Платона – первоисточника.

Слева - прялка П.П.Завьялова. XIX в.	Слева: 1-Кенозеро; 2, 3 - Коневская волость, С.Я.Тараканов, нач.XX в.

Лицезрея дивную завьяловскую прялку, мы наслаждаемся её самоценной орнаментикой – и одновременно пытаемся наложить на декор вполне определённые смыслы. Прялка воспринимается нами как текст, насыщенный архетипами – возникает желание правильно истолковать их. И вот тут возникает острейшая проблема интерпретации.

Что вкладывал мастер в своё создание? И что вкладываем мы?

Прокопий Прокопьевич заведомо не владел понятием архетипа. Скажем так: творимая им музыка узоров вряд ли была программной – прямые значения в неё не вносились. Однако через бессознательное мастера могла говорить многовековая история культуры.

Нет ли тут самообольщения?

Памятуя о реальной опасности такового, всё же возьмём на себя смелость сказать следующее: кенозёр П.П.Завьялов и, скажем, такие маститые учёные как Ю.М.Лотман или В.Н.Топоров, черпают из одного кладезя. Мастер это делает инстинктивно...

Произведения народного искусства всё шире и глубже осваиваются современным эстетическим сознанием. Естественно, что они получают более богатый ассоциативный контекст по сравнению с тем, внутри которого возникли...Но перед нами новая культурная реальность. С ней надо считаться.

Что сегодня читается в кенозерской прялке?

Вряд ли можно усомниться в том, что она реализует архетип Axis mundi - вытянутая по вертикали, прялка через весь свой орнаментальный строй передаёт идею подъёма, восхождения... Образно и экспрессивно, с эмоциональной яркостью в ней моделируется трёхъярусное строение космоса.

Солярная символика обильно представлена на прялке. Множество солнц! Они вовлечены в движение, которое двойственно: мастер ему задаёт и циклический, и линейный – направленный ввысь – характер.

Мы вправе предположить, что прялка является метафорой  солнопутья – годичного движения нашего светила по Зодиаку,  его каждодневной дороги – от первых лучей утром до ухода под горизонт на закате....

Внутри её знакового пространства совершается поклонение Солнцу. Прялка двупланова: она выполняет свои прямые функции – и вместе с тем предстаёт как неявный атрибут солярного культа (культа солнца - М.З.).

Закат Солнца – его ночное отсутствие – утренний восход: культура наложила на этот извечный ритм новые смыслы – мифологизировала его. Солнце умирает – Солнце возрождается. Это обнадёживало наших пращуров. В судьбе Солнца они увидели ключ к собственным судьбам.

Дерзкая аналогия включила в себя и ритм растительной жизни. Погребённое осенью, зерно воскресает весной. Путь Солнца – путь зерна – путь человека: прозревая здесь единство, человек уповал на то, что его смерть условна и относительна – он вернётся к жизни.
Солнце торжествует над тьмой – зерно над силами тления – человек над ужасом смерти.

...В кенозерской прялке узор одновременно и лучится и ветвится. Растительное и солярное дивно контаминируют (смешиваются - М.З.) в нём... 

О кенозерской прялке можно сказать так: она является художественно значимой манифестацией гелиотропизма  – обнаруживает первичное влечение жизни. Возможно, именно к этим глубинам нашей психики восходит генезис кенозерской прялки. Солнцепоклонничество – в его широком понимании – естественно для культуры....

Уникально завершение кенозерской прялки. Горка городков! Она вторит и абрису еловой кроны, и клинчатой крыше часовни. Поэтичная аналогия разнородных форм – природной и архитектурной – теперь может быть дополнена ещё одним элементом. Ель – часовня – кенозерская прялка: за их вторением друг другу мы чувствуем единый порыв бытия...

Axis mundi–– ось духовности: Русский Север утвердил её прочно и основательно.

6. Деревня Зехнова – жемчужина России.
Разнопланово она раскрывает свою самобытность. Здесь и только здесь утвердился удивительный культ богатыря Добрыни. Ю.И.Смирнов вспоминает: «В д. Зехново летом 1958 г. о Добрынюшке, как его здесь постоянно величают, мог что-то рассказать едва ли не каждый житель. Все о нём знали, могли цитировать и отрывки былины, но хорошо спеть полностью былину уже никто не мог». Замечательно, что и сегодня в Зехново – несмотря на всеобщую амнезию – всё ещё помнят Добрыню. Даже могут напеть зачин былины о нём. Откуда это предпочтение?

Ю.И.Смирнов утверждает: в других районах Кенозера первенствует образ Ильи Муромца – только южная его часть отмечена повышенным интересом к Добрыне.

Говоря о Кенозере в целом, следует подчеркнуть: оно идёт впереди других регионов по количеству записанных былин о Добрыне. ...

Образ Добрыни складывался на порубежной полосе перехода Руси от язычества к христианству. Его вероятный летописный прототип прославился в Новгороде Великом на стезе утверждения новой веры. Но былинный Добрыня навсегда сохранил в себе инерцию языческого прошлого....

В былине о Добрыне выпукло и отчётливо проступают языческие пласты...  Амплитуда превращений весьма широка – от златорогого тура до жабы. В последнем случае – при достижении предельного низа в сущностной и оценочной шкале метаморфоза становится необратимой:

Змееборчество Добрыни получило у русских филологов различные интерпретации. О.Ф.Миллер – талантливый представитель мифологической школы – видел в Добрыне воплощение солнечного начала. Тогда когда как В.Ф.Миллер – приверженец исторической школы – считал, что уничтожение змея символизирует победу христианства над язычеством. Архетип змееборчества может принять на себя и то, и другое толкование. Нельзя исключить и того, что противостояние Добрыни и змея являет проекцию внутренней борьбы в человеке – он одолевает в себе низменное, тёмное.

Д.С.Лихачёв писал о том, что поступки богатырей «приподняты, возвышены» – в этой оценке неявно присутствует Axis mundi: человек возрастает по вертикали – поднимается, возвышается, наращивая в себе потенциал добра.

Быть может, Добрыня Никитич привлёк жителей д. Зехнова своей нравственной высотой? Поразительны пацифистские ноты в некоторых былинах о Добрыне. Беззаветно выполняя свой богатырский долг, он вместе с тем тяготится необходимостью лишать людей жизни...

Учёный видит в этих гуманистических установках проявление славянского духа. Как бы то ни было, но образ Добрыни в своём психологизме несомненно опережает время, предваряя нравственные искания русской классической литературы.

Добро возвышает. Добрыня служит добру и воплощает его, задавая нам на этическом высотометре предельные значения.

Об этом хорошо думать на Вершининском холме, глядя в сторону Зехново, где так чтили Добрыню.

Кенозерье любит высокое. Уклонов от Axis mundi здесь не найдёшь. Всё работает на возвышение человека.

Примечания:
1. С разрешения автора - Ю.В.Линника.
2. С небольшими сокращениями.
3. Фотографии - из архива сайта.
4. Библиография опущена.
5. Другие работы Ю.В.Линника - здесь.