В.А.Зайцев,
канд. философских наук, Архангельск

ПОД СЕНЬЮ "СТАРОЙ ВЕРЫ"
фрагмент из книги "Беломорский Север"

Подавление Соловецкого восстания (1668 – 1676) положило начало широкому распространению старообрядчества на Севере. Из истории известно, что лишь только до монахов дошел слух о намерении царя осадить обитель, они, готовясь к обороне, предложили «немощным и страшливым сердцем к брани на берег морской отъехати...». Желающие покинуть монастырь нашлись. «Страшливые сердцем» монахи уходили из стен обители и во время обороны, особенно в ту пору, когда к руководству восстанием пришли разинцы (участники восстания С.Разина - М.З.). Некоторым из числа восставших удалось убежать за пределы монастыря и во время подавления мятежа. Составился таким образом целый «полк» лиц, посвятивших свои силы и способности утверждению среди беломорского населения «древлего благочестия».

В числе известнейших проповедников старообрядчества был Иоанн Похабный. Он ходил по «всем странам» Поморья, доходил до Архангельска и «всюду свободным гласом возвещал древлецерковные благочестия уставы», за что был взят в Холмогорах и там сожжен. Монах Савватий по удалении из монастыря ходил по многим пустыням и местам, убеждая верующих «в благочестия законах пребывать». Участвовал в стрелецких смутах, за что и был казнен «главоусечением». Эти и другие «остальцы» Соловецкой обители ходили по Поморью, взращивая раскол.

Создание старообрядческих скитов (монастырей)

...Еще в период Соловецкого восстания из центральных и южных районов страны пробирались на Север оставшиеся в живых участники крестьянской войны. Не все они сумели попасть в монастырь до подавления восстания. Часть беглецов осела на Беломорском Севере, составив ядро старообрядцев. Они создавали старообрядческие монастыри (скиты), которые стали центрами пропаганды старообрядческого вероучения. Такие скиты возникали по всему Северу.

Около 1695 года в Заонежье, на реке Выге, беглые раскольники основали Выговскую пустынь. Людей этих объединяло то, что сердца их полнились «ревностью божественной», сближали и трудные судьбы. Объединившись, пустынники с огромным трудом отвоевывали себе у непроходимых лесных чащ землю, осушили болота, проложили дороги и занялись землепашеством, скотоводством, торговлей. Со временем скит вырос до размеров крупного монастыря (Даниловский монастырь), представлявшего собой небольшой городок со множеством построек, в том числе различных мастерских, и стал не только экономическим, но и культурным центром старообрядчества в Олонецкой губернии.

«Это раскольничье общежитие выросло на почве протеста старого мира новому, - читаем мы у М.М.Пришвина в «Выговской пустыни», - вот почему его общественное устройство представляло образец старинного русского самоуправления... Во главе общины стоял большак... Он выбирался из людей выдающихся качеств. Сначала эту должность выполнял Данил (Викулин. - В.3.), потом Андрей и Семен Денисовы».

Благодаря братьям Денисовым Выговская пустынь стала идеологическим центром раскола. Андрей, человек начитанный, образованный, основал в монастыре школы, которые играли огромную роль в раскольничьем мире. Сюда раскольники привозили своих детей для обучения, здесь переписывались старинные книги и новейшие произведения раскольничьей литературы. Отсюда они расходились по всей России. Библиотека Даниловского монастыря, которую с величайшей энергией собирали раскольники в своих поездках, представляла богатейшее собрание русских церковных древностей. Братья Денисовы и сами пополняли старообрядческую литературу. Перу Андрея принадлежит множество сочинений, из числа которых наибольшую известность приобрели составленные в защиту раскола «Поморские ответы».

От Даниловского монастыря получил начало Топозерский скит (на озере Топо в Кемском уезде, в котором находилось до 300 монашествующих старообрядцев. На протяжении многих лет правительство и церковные власти ничего не знали о существовании этого скита.

Распространение старообрядчества на Севере

Старообрядчество пустило глубокие корни в Кемском, Каргопольском, Шенкурском, Холмогорском, Пинежском уездах, на Печоре и Мезени. Но распространялось оно не сплошным массивом, а отдельными островами и полосами.
 
Центром старообрядчества на Беломорском Севере считался город Кемь. На север от Кеми, по Карельскому берегу, и на юг, по Поморскому берегу до села Сорока, почти все деревни были старообрядческими. По мере приближения к Онеге число старообрядцев постепенно уменьшалось, и уже в самом городе и по Онежскому берегу их не встречалось.

...Церковные авторы отмечали, что большинство жителей Архангельского уезда, если и не числятся в расколе, то во всяком случае склонны к нему.

Довольно часто встречались старообрядческие поселения по рекам Мезени и Печоре, а вот в городе Мезени старообрядцев было немного. Широко было развито старообрядчество в Пинежском уезде, особенно в верховьях Пинеги. Глубоко укоренилось оно в Лавельском, Веркольском и Сурском селениях. В Холмогорском уезде старообрядцы группировались около Холмогор, вдоль Двины. В Шенкурском - тоже в основном по Двине, образуя как 6ы остров из Борецкого, Троицкого, Кургоминского, Тулгасского, Селецкого и Заостровского селений, где старообрядцы составляли абсолютное большинство населения.

Архангельский губернский статистический комитет отмечал: «Почти треть жителей Архангельской губернии более или менее живет убеждениями раскола. Одни открыто принадлежат к расколу, другие числятся православными, но по убеждению и жизни вполне раскольники, третьи находятся под сильным влиянием раскола»...

...В Кемском уезде в 15 верстах от Сумского посада существовал Пертозерский скит. Своего расцвета он достиг в первой половине XIX века при наставницах Карташевых. В 1823 году на Пертозеро прибыла из Петербурга дочь прапорщика Карташева Софья, в иночестве Анфиса, по ее заявлению, «веры и церкви той, которая существовала до Никона». В 1837 году туда прибыла и ее мать Анна Карташева, в монашестве Доминика, с сыном Григорием. Они повели активную пропаганду старообрядчества, которое начало быстро распространяться среди местного населения. В 1842 году против Карташевых было возбуждено уголовное дело. Оно тянулось несколько лет. В 1849 году местные гражданские и церковные власти приняли решение скит уничтожить, а старообрядцев, живших там, водворить на места их прежнего жительства и отдать «на увещание» местному духовенству. Но скит устоял в борьбе с местными властями и просуществовал до начала ХХ века. Он был известен по всему Беломорскому Северу, поддерживал связи с московскими старообрядцами, получая от них постоянную финансовую поддержку.

Кроме Пертозерского скита на территории Кемского уезда в XIX веке существовали Топозерский, Говинский, два Нюхченских и другие старообрядческие скиты.

Благодаря энергичным усилиям старообрядцев раскол на Беломорском Севере в XVII-XVIII веках возрос настолько, что «старая вера» заняла господствующее над православием положение.

Разновидности старообрядчества

...В северных деревнях огромную роль играли традиции. Они распространялись и на крестьянский быт, и на трудовую деятельность, и на религиозный культ. Жизнь крестьянской семьи складывалась по принципу «как дедами и отцами заведено», а это было благодатной почвой для сохранения «старых обрядов».

В старообрядчестве выявилось несколько течений. Одно из главных - беспоповщина, течение, не признававшее духовенства и церковной организации. Старообрядцы-беспоповцы считали, что со времени исправления богослужебных книг произошла «перемена веры» и благодать «святого духа» покинула церковь, вознесясь на небо, а истинная церковь осталась лишь в сердцах «последователей Христа».

Почти все старообрядцы, жившие на территории Архангельской губернии в XVIII-XIX веках, принадлежали к толкам беспоповского направления. К столь широкому распространению беспоповщины на Севере было несколько причин. Во-первых, в ходе борьбы крестьян с монастырями-феодалами в народном сознании укрепились антицерковные традиции. Способствовало тому и отсутствие духовенства в большинстве северных деревень, отдаленых друг от друга и от церковных приходов на многие версты. Здесь привыкли обходиться без священников, для совершения того или иного религиозного обряда народ выбирал благочестивого человека из своей же среды, и это всех устраивало. Преобладание языческих элементов над христианскими (особенно в обрядности) тоже содействовало тому, что северное крестьянство не особенно нуждалось в служителях православного культа.

В пропаганде идей беспоповщины значительную роль сыграла написанная младшим из братьев Денисовых, Семеном, «История о отцах и страдальцах Соловецких». В ней венчались ореолом мученичества участники Соловецкого восстания. По свидетельству церковных авторов, эта «История» стала для старообрядцев-беспоповцев настольной книгой. «Люди, знакомые с состоянием раскола и Архангельской губернии, заявляют, что причиной сильного усиления раскола здесь послужило упомянутое сочинение С.Денисова, которое не только раскольники, но и православные считают чуть не выше св. Евангелия».

В первой половине XVIII века в беспоповском течении выделились несколько толков. На Беломорском Севере наиболее распространенными были даниловский (поморский), филипповский, федосеевский и аароновский толки.

Идейные разногласия начались в Выговской пустыни. Выговцы были старообрядцами строгих правил: проповедовали аскетизм, начисто отвергали православные таинства, исповедовались старцам, не признавали брака и не молились за царя. Но аскетическая идея, заложенная в основу Выговского общежития его основателями, постепенно, по мере того как росли торговые и другие связи монастыря с миром, входила в неизбежные компромиссы с окружающей жизнью. По мере того как даниловский монастырь богател, многие его обитатели теряли характер мрачных аскетов. Потом, под натиском правительственных кар, они согласились молиться за царя и признали возможность церковных браков. Но не всем старообрядцам это пришлось по душе. И внутри общины произошел тоже своего рода раскол: от общежития поморского согласия, положившего начало даниловскому толку (умеренному течению в беспоповщине), отделились более радикальные беспоповские фракции — федосеевцы и филипповцы. Три этих толка были известны во многих местах России, а отколовшийся от филипповского аароновский толк распространился лишь в Архангельской губернии.

В вероучении и религиозном культе беспоповцев различных толков были и общие черты, и различия. В частности, все они считали, что в православной церкви со времен начала никоновской реформы духовно царствует антихрист. Введенное в православной церкви трехперстное крещение считали наложением антихристовой печати, следовательно, не признавали его, а вот перекрещиваться, то есть принимать новое крещение «для снятия антихристовой печати» и очищения от грехов, считали необходимым.

Если в отношении обряда крещения точки зрения различных беспоповских толков в основном совпадали, то в отношении брачного обряда расходились. Толки, за исключением аароновцев, считали себя не в праве совершать таинства брака, и поэтому многие старообрядцы-беспоповцы не вступали в брак. Но так как сохранить полное безбрачие оказывалось невозможным, то большинство старообрядцев-беспоповцев женились по православному официальному обряду. На время заключения брака они отлучались своими наставниками от беспоповской церкви, а потом снова принимались в старообрядческую общину с наложением определенного покаяния. Отмечались случаи и нецерковных браков среди беспоповцев.

Между старообрядческими толками шла постоянная борьба за влияние на верующих. Но, враждуя между собой, все они объединялись в борьбе против православной церкви, отрицали государство и все его учреждения, выступали против социального неравенства, против царя. В беспоповстве находил свое яркое и часто уродливое выражение неосознанный протест трудящихся масс против жестокой эксплуатации и социального гнета.

Проявлялся этот протест по-разному. Например, старообрядцы федосеевского и филипповского толков считали достаточным для «спасения от антихриста» уединиться от мира и жить замкнутым кругом единоверцев. Старообрядцы-странники (встречался на Севере и такой толк) проповедовали спасение души в пустынях.

Преследование старообрядцев

Царское правительство и православное духовенство принимали все меры к тому, чтобы пресечь старообрядческое движение. Самодержавие охраняло «единство» и целостность рядов православной церкви ссылкой и каторгой. Старообрядцев пытали, увечили, уничтожали.

Вспомним, как расправилась «святая инквизиция» с соловецкими монахами Савватием и Иоанном Похабным, предав одного «главоусечению», другого - огню. В 1684 году по доносу дьякона Ивана Григорьева в церковном суде разбиралось дело раскольника, кольского стрельца Ивана Самсонова. Его троекратно пытали, а затем, после наказания кнутом, сожгли на костре. В Каргополе церковники сожгли Андрея Семиголову и «еще Андрея с братом». В Холмогорах предали огню Ивана Юродивого.

В ответ - самосожжения...

Такие репрессии порождали у старообрядцев фанатизм, находивший нередко крайние формы самовыражения. Во имя «спасения от антихриста» стал проповедоваться добровольный уход из жизни. Начались массовые самоубийства. Особенно широкое распространение получило самосожжение.

Один из «костров спасения» вспыхнул на Печоре, недалеко от Усть-Цильмы , где в 1730 году крестьяне Борецовы, Антоновы и Кирилловы, спасаясь от преследований на мезенской земле, основали старообрядческий скит. В 1733 году сюда прибыл из заонежского Выгорецкого монастыря старообрядческий наставник некий Иван Акимович (по другим источникам - Иван Акиндинович), который развернул активную старообрядческую пропаганду.

По доносу одного мезенского мещанина в Усть-Цильму была направлена специальная комиссия для отыскания раскольников и их «увещания на месте». Комиссия состояла из архимандрита, двух иеромонахов (попов из монахов), нескольких чиновников и солдат. Они потребовали от старообрядцев отказаться от своей веры, вернуться в лоно официального православия и покинуть скит. Ответ на это предложение комиссия потребовала немедленный, в противном случае пригрозила отправить старообрядцев «на увещание» в Архангельск. Последние, не желая сдаться своим противникам, под влиянием агитации наставника решились на самоубийство. Взяв с собой религиозные старописные книги, заперлись в молельне и начали петь псалмы, а молельню подожгли. В ней сгорело 88 человек... Этот скит, просуществовавший до 1820 года, явился центром распространения старообрядчества даниловского толка по всей Печоре.

В 1745 году подвергли себя сожжению старообрядцы в местечке Лебедяны в Каргопольском уезде...

О массовом самосожжении раскольников в России под влиянием гонений свидетельствует старообрядческий «синодик»: только за 1667-1700 годы таким самоубийством покончили 8834 старообрядца. А в XVIII веке самосожжению подвергли себя 10 567 человек.

...и сопротивление

Однако не всегда и не везде крестьяне-старообрядцы безропотно переносили гонения, предпочитая смерть сопротивлению. Нередко они с оружием в руках защищали свое добро и право молиться так, как подсказывали им собственные убеждения. Новгородский митрополит Корнилий для сыска старообрядцев направил в 3аонежье протопопа Льва Иванова со стрельцами. Этот отряд был крестьянами обстрелян. В Пудожской волости упорное сопротивление отряду стрельцов, посланному архиепископом Афанасием, оказали крестьяне-старообрядцы во главе со стрельцом Иосифом.

В 1687 году крестьяне-старообрядцы, вооруженные ружьями, кольями и даже пушками, захватили Палеостровский монастырь в Челмужском погосте Олонецкого края, уничтожили церковную утварь, монастырские жалованные грамоты и купчие крепости, а игумена Феодосия с десятью монахами связали и бросили в погреб. Для подавления крестьянского выступления был снаряжен большой воинский отряд во главе с протопопом. Восставшие крестьяне заняли оборону в монастыре и держались в течение шести недель. После отчаянного сопротивления осажденные решили сжечь себя. В огне сгорело около 2700 человек. В 1689 году старообрядцы вновь захватили Палеостровский монастырь, на этот раз они владели им около девяти недель. Оказав воинскому отряду решительное сопротивление, во время которого было убито и ранено свыше 50 человек, крестьяне вторично подожгли монастырь и себя предали сожжению.

В 1693 году старообрядцы захватили церковь Пудожского погоста, священников прогнали, а церковное имущество забрали себе. Для подавления восставших воевода Стрешнев послал воинскую команду во главе с духовенством. Команде было приказано сжечь крестьянские дома, а самих крестьян отправить в тюрьму. Уйдя от отряда в деревню Строкино, крестьяне-старообрядцы заперлись в четырех избах и мужественно сопротивлялись настигшим их преследователям, понося церковь и духовенство, называя церковь «вертепом разбойников», а священников - «волками врата адова». А когда поняли, что победить бессильны, предали себя сожжению...

Протест народных масс под знаменем защиты «старой веры» меньше всего был вызван обрядовыми особенностями, явившимися лишь внешним поводом и выражением старообрядчества. В нем проявилось недовольство трудящихся усиливавшейся эксплуатацией и притеснениями со стороны светских и церковных властей. Старообрядческое движение, охватившее на Севере широкие народные массы, отразило в себе противоречия общественного развития того времени. Но религиозная форма народного социального протеста губила само революционное движение. Так, крестьянская война в Германии в XVI-XVII веках вылилась не в буржуазную революцию, как это произошло в Англии и Нидерландах, а в Реформацию. Реформация задушила революцию. Политическая революция растворилась в «церковной революции». То же самое произошло и в России в конце XVII - начале XVIII века, когда революционное брожение крестьянства вылилось в старообрядческое движение.

Преследование старообрядцев

Преследование старообрядцев со стороны царского правительства и православной церкви способствовало еще большему разжиганию их фанатизма, привлекало к ним внимание широких масс населения, вызывало их сочувствие к старообрядцам.

...По существовавшим тогда законам Российской империи человек, уличенный в агитации за переход из православия в какую-либо другую христианскую веру, лишался всех прав состояния и отправлялся в ссылку или в тюрьму. В Архангельской губернии с 1879 по 1893 год в судах различных инстанций было рассмотрено 170 дел по так называемым религиозным преступлениям. По этим делам было осуждено 165 человек, большинство из них за «отступление от веры» -151 осужденный, 110 из них - крестьяне.

Репрессивные меры по отношению к старообрядцам не приносили царскому правительству и церковникам желаемых результатов. Некоторые царские чиновники понимали, что одних этих мер явно недостаточно. Вот что писал архангельский губернатор в своем отчете за 1881 год: «Раскол в Архангельской губернии скорее грозит усилиться, чем сократиться... Раскол на севере до такой степени крепок и настолько импонирует массе, что в последнее время православному духовенству из наступательного положения пришлось перейти в оборонительное. Одна из основных причин, по которой раскол коренится в массе, это его положение, как гонимого за веру. Для того, чтобы отнять у раскольников всякую возможность выставлять себя пред православными как людей, гонимых правды ради, необходима полная и гласная отмена всех постановлений, изданных против раскола и его исповедников... Отнятие ореола мученичества за веру ослабит, с одной стороны, религиозный фанатизм раскольников, а с другой, сделает их более верными, более ревностными слугами правительства».

...Православная церковь вела борьбу против старообрядчества не только с помощью полицейских мер, но и идеологическим путем. Для этой цели в Архангельской губернии с 1858 года было два миссионера: один на уезды Мезенский, Архангельский, Онежский и Кемский, другой для Пинежского, Холмогорского и Шенкурского уездов. Их задача состояла в том, чтобы обращать старообрядцев в официальное православие, добиваться прекращения деятельности старообрядческих групп и толков. Однако деятельность их не принесла должного результата. Старообрядческие общины не только не прекратили своего существования, но еще больше выросли и укрепились.

Поэтому для борьбы со старообрядчеством в конце XIX века в епархиях, где оно было особенно широко распространено, начали создаваться специальные миссионерские комитеты. Создали такой комитет и в Архангельской епархии. Но и эта мера значительного успеха не имела. Во всех отчетах архангельского миссионерского епархиального комитета отмечался рост старообрядчества, цифры, перечислявшие число порвавших с ним, были скупы.

Старообрядчество удерживалось в массовом религиозном сознании силой религиозных традиций и активной проповеднической деятельностью начетчиков - наиболее подготовленных верующих, хорошо знавших основы старообрядческого вероучения и руководивших старообрядческими общинами определенного беспоповского толка. Начетчики за совершаемые ими требы - перекрещивание из православия в «старую веру», панихиды и другие обряды брали весьма значительную плату деньгами, а за неимением денег - вещами, например, холстом, рубахами, кафтанами и прочим . Постепенно начетчики обогащались. Старообрядческие общины расслаивались, а затем и раскалывались. Выделялась верхушка, которая эксплуатировала рядовых верующих. Начетчики всячески старались привлечь в свои общины верующих. Беднякам помогали и деньгами, и продуктами, и одеждой, а затем нещадно эксплуатировали этих людей.

Упадок старообрядчества

Уже в XVIII веке старообрядчество стало терять связь с народным освободительным движением. Оно либо замыкалось в скитской жизни, либо приспосабливалось к жизни в миру. Постепенно старообрядчество в силу своего консерватизма стало тормозом на пути революционного движения. Расслоение старообрядческих общин усилило этот процесс, привело к тому, что старообрядчество из формы социального протеста против самодержавного строя стало перерождаться в форму социального оправдания этого строя. Религиозная форма социального протеста объективно способствовала сохранению эксплуататорского общества, так как отвлекала трудящиеся массы верующих от настоящей революционной борьбы.

К концу XIX века в старообрядчестве наметился внутренний кризис. Все более усиливающаяся борьба внутри старообрядческих толков и борьба между толками наносила удар прежде всего по самим этим толкам, отталкивала от них верующих, часто не понимавших сути разногласий.

В результате в 90-х годах XIX столетия число старообрядцев на Беломорском Севере начинает сокращаться. По официальным данным, в 1893 году в Архангельской губернии их числилось 4364 чело-века, в 1897-м - немногим более тысячи, а годом позднее - 582 человека. Многие из числа верующих, отошедших от старообрядчества, не пришли и в лоно официального православия. Эти люди находились как 6ы между двумя религиозно-идеологическими полюсами.

Примечания:
1. Из книги В.А.Зайцева «Беломорский Север. Религия. Свободомыслие. Атеизм». Архангельск. Сев.-зап. книжное изд-во, 1983.
2. С небольшими сокращениями.
3. Деление на подразделы – ведущего сайта.
4. Библиография опущена.