Кенозерье

Из пресс-релиза КНП:
"В конце сентября в Кенозерском национальном парке состоялась вторая в этом году аэрофотоэкспедиция, организованная фотоагентством «ГеоФото» совместно со студией "TVS.aero". Замечательный пилот Владимир Филиппов из компании совершил 700-километровый перелет из подмосковного Дмитрова в деревню Вершинино Плесецкого сектора Парка за два дня. Сотрудники лесной охраны парка заранее подготовили взлетно-посадочную полосу для самолета".

Вадим ШТРИК,
руководитель Национального Фотоархива ГеоФото

АЭРОПЕЙЗАЖИ КЕНОЗЕРЬЯ:
«осенняя музыка земли, которую мы фотографировали с воздуха»

Лучшие мысли приходят в самые невероятные моменты времени.
Ричард Бах, "Мост через вечность"

Самым невероятным моментом этой осени стало время полетов над Кенозерским нацпарком. А мысли, которые приходили, были как титры к фильму с постепенным усложнением сюжета. Сначала был момент потрясения и довольно простые мысли: «(Вау!) Красота-то какая внизу!!!»; «Как может быть одновременно столько реалистичных деталей и столько абстракции в одном пейзаже?»; «Как передать фотографией ощущение полета так, чтобы заразить зрителей этой энергетикой?», «Как одновременно сделать интересные по композиции и по содержанию кадры?». Ну и фоном - совсем простые мысли – типа: «Где же тут садиться в тайге и болотах, если что??» Но эти, последние, долго не задерживались, я передавал их «в работу» - Владимиру Филиппову – мастеру пилотирования аэрофотосамолетов в условиях тайги, гор, равнин и пустынь. (Именно благодаря его чувству света и композиции, и умению позиционировать воздушное судно в нужной точке пространства и появились многие выразительные фотографии этого проекта)..

Вообще же, аэрофотография – это коллективное творчество фотографа и пилота. Подготовка к съемке начинается задолго до вылета, полетное задание (список необходимых сюжетов и ракурсов) продумывается заранее на земле, многие - еще в Москве. Затем составляются оптимальные маршруты с учетом состояния погоды и условий освещения. При этом мы учитывали и нашу вторую "земную" цель: искать гнезда орланов и скоп. Так как малая авиация в Кенозерье привлечена нами впервые, мы предложили решить с ее помощью сразу две задачи: сделать художественную аэрофотосъемку ландшафтов для будущей книги и начать работу по учету гнезд хищных птиц на территории (для этого в составе экспедиции был профессиональный орнитолог – Александр Ладыгин). И хотя договор с парком – только про фотосъемку, поиск птиц для нас не менее важная задача, ведь национальный парк – это «гармония дуализма», связь природного и культурного наследия на одной территории, а это - в два раза больше аэроработы. Так что, как только над центральной Россией установился более-менее устойчивый осенний антициклон, мы оставили все московские дела, спланировали маршрут и промежуточные посадки, прыгнули в самолет и полетели на север.

Почему Кенозеро особенное, в чем привлекательность аэропейзажей именно кенозерской тайги? Казалось бы, везде тайга одинаковая. Но пролетев на самолете от Москвы до Вершинино через Московскую, Тверскую, Владимирскую, Ярославскую, и Вологодскую области, (мы перелетали Волгу, Рыбинское водохранилище, Шексну, Белое озеро), поняли - есть отличия. Если говорить образами (это уже следующий виток «мыслей во время полета»), то осеннее Кенозерье - это палитра, на которую художник выдавил из тюбиков свежие мазки ярких красок для работы, и только некоторые из них успел перемешать: красную с желтой (чтобы начать рисовать острова осин) и коричневый с желтым - чтобы прописать фактуру болот, и еще - на черную краску (озер) случайно с кисточки попали брызги желтого (листья на воде). Потом замечаешь, что мазки на палитре не хаотичны – они расположены взвешенно, гармонично переплетены и имеют плавные переходы друг в друга. А кое где – это линии идеальной кривизны. Из силуэтов рек, впадающих в Кенозеро, и причудливых берегов озер получился бы великолепный по изяществу графический орнамент в стиле «Графика первозданной природы»!

Мы пролетели около тысячи километров над Кенозером и окрестностями, отсняли ландшафты всех частей парка, почти все объекты деревянного зодчества, большинство деревень, и знаковых мест - бесконечный поток аэроландшафтов и абстрактных композиций! И вот постепенно родилась главная мысль: «Все что под крылом - это же музыка! Это музыка, которую нам нужно перенести на фотографии!» Действительно, у Кенозерсркого пейзажа есть свой особенный ритм - это постоянное чередование озер, болот, островов, линий, пятен, штрихов стоящих и поваленных деревьев. У кенозерского пейзажа есть целая палитра тональностей - от мажорных видов холмистых берегов обжитых озер Лекшмозера и Кенозера, которые «звучат» радостно (Gioioso) до минорных пространств болот, топей и марей, которые «звучат» удручённо и подавленно (Аbbandono). И еще множество «вариантов исполнения». Каждый новый сюжет - это свое настроение: тихий закатный вид березовых перелесков звучит очень мягко, очень нежно (Dolcissimo), яркий всплеск осиновых островов «проигрываются» с жаром (Con brio), эпические ветровые полосы на темной осенненй воде – выразительно (Espressivo), задумчивые просторы бескрайних еловых лесов. – мрачно (Lugubre).…

Так же, как в классической музыке, у кенозерских аэропейзажей есть главная тема - это тема большой воды и большой тайги и многочисленные вариации на эту тему - это причудливые старицы таежных речек, их бесчисленные меандры, маленькие таежные озера, корыте почти скрылись в покрывала болот, и топи, которые испещрены морщинами моховых гряд и подтеками между ними. А еще глаз выхватывает деревушки, церквушки, избушки, тропы и дороги в тайге, лодочку на озере - все это и на земле-то воспринимаешь как часть таежного пейзажа, а сверху они кажутся просто умело расставленными акцентами: где-то очень эпическими, «звучащими» «Forte» - как церковь на Хиж-Горе, где-то лирическими, «Piano» – одинокая часовня напротив Вершинино в деревне Немята. А вот – рядом с Порженским погостом в аэропейзаж «синкопами» вписывается пара белоснежных лебедей на сине-черной воде озера, просто чтобы глаз чуть-чуть отдохнул от бескрайнего повторения таежных текстур.

И так же как в музыке, тема осени предстала перед нами в развитии: сначала кульминация красок, их увядание (это разработка темы) и, наконец, развязка – Большой Северный ветер, который в один день смел почти всю оставшуюся листву с деревьев, расчертил черную воду Кенозера белыми полосами пены и заставил гусиные клинья непрерывно, и днем и ночью, проноситься над Вершинино к югу. У гусей - своя «музыка», в форме плаксивого речитатива. Ее хорошо слышно с земли. Слова не разобрать, но общее настроение понятно: осень, пора на юг. И мы тоже полетели на юг, обгоняя стаи перелетных гусей, пролетая сквозь солнце и дождевые заряды над тайгой, палитра которой за неделю сильно потускнела, над озерами и реками с пока еще черной водой (через месяц они станут белыми пятнами и нитями среди черно-белой тайги). Потом поднялись до 1500 метров, выше облаков. И тут уже гусиный стай не было – им, наверное, нужно все время видеть землю во время полета.

Возвращаясь к Ричарду Баху: "Полет мысли и полет ветра и крыльев - явления в равной степени материальные." А значит реальна и музыка осеннего Кенозерья, которую мы фотографировали, реальна палитра с красками, не менее, чем реальны гуси, и реальны архивы удивительных по разнообразию тональностей фотографий.

ПЛЕСЕЦКИЙ СЕКТОР

ВЕРШИНИНО