Л.Г.Шаповалова,
кандидат техн. наук

МОНАСТЫРСКОЕ ОСВОЕНИЕ РУССКОГО СЕВЕРА
Фрагменты из книги "ДОЛГОЕ ЭХО (Православные святыни Лекшмозерья)"

Мы помещаем фрагменты из книги
Людмилы Геннадьевны Шаповаловой,
посвященные монастырям и пустыням
Русского Севера, и Кенозерья в частности,
в сокращенном виде,
разбивая отрывки на отдельные темы
и стараясь не исказить мысли автора.

1. О монашестве и монастырях
 
Монашество зародилось в Египте в первой половине IV века нашей эры, а первой на Русской земле христианской обителью стал Киево-Печерский общежительный монастырь. В русской летописи «Повесть временных лет» указано, что он был основан близ Киева в 1051 году.

Монах — слово греческое (буквально — «одинокий»), означает «отшельник», то есть отошедший от обычной жизни, удалённый от мирских людей. Русский синоним этому слову — инок, значит «иной, не такой, как все». Когда речь идёт о русском монашестве ХIХ века и ранее, существительные «монах» и «инок» можно употреблять равнозначно, как синонимы.

Когда мы говорим «монастырь», то обычно представляем себе некое жилое образование, целый город с площадями, храмами и домами, но обязательно изолированный от шумного. грешного окружающего мира высокими стенами, как, например, Соловецкий монастырь, Троице-Сергиева лавра. Многие воспринимают монастырскую жизнь как нечто совершенно отделённое от жизни обычных людей, скрытое за глухой оградой, и потому абсолютно чуждое «мирским» радостям и бедам, О человеке, ставшем монахом, говорят, что он «ушёл от мира».
Однако это не совсем так. Несмотря на традиционное мнение, что монашество отделено от обычной человеческой жизни, от мирских людей, оно никогда не противопоставляет себя миру, не отрицает его. Напротив, монашество стремится жертвенно служить людям.
В монастырях воздвигается иная культура мысли и чувства — культура христианского подвига. Русский монастырь — столп, стержень православной веры, и первый монашеский подвиг — молитвенный.

Жизнь в православной обители подчинена строгим законам и порядкам, без которых невозможно её полноценное существование. Целью монашеской жизни является спасение души. Борьба с врагами спасения, которая совершается в тайном храме души, успехи жизни нравственной — вот призвание иноков…

Отказываясь от связей семейных и гражданских, от удовольствий мира, отсекая свою волю, подчиняясь строгому монастырскому уставу относительно распорядка дня, пищи, оседлости (монах не имеет права отлучиться из обители без разрешения настоятеля) и беспрекословно повинуясь настоятелю, отрекаясь таким образом от всего мирского, внешне спокойно проходит инок свою жизнь. У него не должно быть ни одной свободной минуты, которую он мог бы отдать вредной для души праздности или греховным мыслям…
Монахи молятся за себя и за мирян и трудятся не только для себя, но и для помощи ближним. Каждый монастырь, особенно древний, имел свои традиции, свои — одно или несколько — направлений деятельности. И женские, и мужские монастыри в меру своих сил и возможностей что-то изготавливали для продажи мирянам: продукты животноводства или огородничества с подворья, богослужебные и светские книги, иконы, церковную утварь и облачения и другое…
 
Монашеская жизнь неразрывна с благотворительной деятельностью. В монастырях организуют больницы и дома престарелых, медицинские центры и курсы. Особое направление деятельности — просветительское. Это не только и не столько организация различных учебных заведений. Речь идёт не о том, чтобы «нести в народные массы свет знаний», а прежде всего о духовно-нравственном просвещении мирян…

Наиболее крупные и особо значимые мужские монастыри Русской Православной церкви имеют статус лавры (Троице-Сергиева, Киево-Печерская, Почаевско-Успенская, Александро-Невская). «Лавра» (laura) по-гречески буквально означает «городская улица, многолюдный монастырь». Следующие по значимости — ставропигиальные монастыри (например, Соловецкий). «Ставропигия» означает «крестоводружение», при закладке храма на том месте, где предполагается быть Святому престолу, устанавливают закладной крест, который освящают вместе с участком земли. Лавры и ставропигиальные монастыри являются общерусскими монастырями. Они находятся в непосредственном управлении Святейшего Патриарха. Он — настоятель, а «на месте» всей жизнью обители по благословению Святейшего Патриарха руководит наместник настоятеля — архимандрит. В каждой епархии были свои общежительные епархиальные монастыри. Императрица Екатерина II своим «Указом о штатах» в 1764 году разделила русские монастыри на три категории (штата), согласно которым они стали получать государственное содержание. Настоятель такого монастыря, архимандрит или игумен, подчинялся епископу.

Монастырь - община монахов, представляющая собой церковно-хозяйственную организацию. Монастыри, как правило, владели денежными средствами и земельными участками (до секуляризационной реформы Екатерины II в 1764 году), для обработки которых привлекали крестьян. Жилище одного отшельника или совсем маленькой их группы в безлюдной или малолюдной (пустынной) местности на Руси называют пустынью.

2. Возникновение монастырей

В северном крае монастыри имели особое значение. Из истории России известно, что освоение северных территорий русскими людьми началось в IХ—Х веках. Первые русские землепроходцы шли с юго-запада — с земель новгородских, это были ладожские и ильменско-новгородские славяне. Все древние северные монастыри основаны на важнейших путях проникновения славян на север. Эти обители расположились по северо-западной границе расселения русских, на крупных озёрах (Валаамский, Коневецкий на Ладожском озере, Палеостровский на Онежском озере, Спасо-Каменный на Кубенском озере и т. п.). Они создавали своеобразную сакральную границу русской земли.

Лёкшмозёрская округа была одной из тех местностей, миновать которые первопроходцам было невозможно. Не случайно старый Пудожский тракт, ведущий из Карелии в Каргополье, несколько вёрст тянется вдоль Лёкшмозера.

Одними из первых православных епархий на Руси были Новгородская и Ростовская, возникшие в ХI веке. Из этих двух духовных центров и началось утверждение христианства в северных землях.

С середины ХIII века начался массовый исход населения из центра Руси на север. Миряне осваивали природные богатства и свободные земли, шли за дорогими мехами и «рыбьим зубом». В общей волне переселенцев двинулись сюда и монахи. Многие думают, что все монахи основывали свои поселения в труднодоступных, ненаселённых местах, а со временем эти места превращались в монастыри. Это не совсем так.

3. Отшельничество и проповедничество

Издревле в христианской Церкви (к которой относится и её православное течение) существовало два направления: отшельничество и проповедничество. На Руси слово «монах» использовали именно как синоним слова «отшельник». Эти по-настоящему «иные люди» действительно уходили от людей, желая уединения, они искали «место горнее (высокое - прим. авт.), чёрными лесами окружённое, от людей удалённое» и основывали там пустынные, малолюдные обители — монастыри-«пустыни». Пустынножительство было наиболее совершенной формой монашеского существования. Как правило, начало монастырскому поселению давала поставленная каким-нибудь отшельником одинокая келья. В северной глухомани было немалое количество таких пустынножителей.

Отшельники фактически признавали только путь личного спасения, они шли в неведомые северные земли за познанием света Премудрости Божией, скрытого в глухом лесном безмолвии. Они тянулись в здешние места, надеясь обрести вдалеке от суетного мира, в безмолвном житии, в строгой жизни необходимую тишину и среди суровых дебрей, в труде и сосредоточенной молитве совершать иноческий подвиг — служение Господу. Очевидно, было и любопытство, охота к перемене мест. Хочется думать, что было и сознание исторического долга перед Россией.

Однако лишь малая часть этих уединённых пустыней позднее превратилась в знаменитые монастыри. Это происходило в основном тогда, когда их основатели в силу жизненных обстоятельств оставляли отшельнический путь спасения, отвечая настойчивым просьбам своих последователей (самый яркий пример — обитель преподобного Сергия Радонежского). Это происходило и тогда, когда основатели отшельнического жилья умирали, а монастыри возникали на этом месте спустя какое-то время после их кончины.

Другое направление христианства — проповедничество (миссионерство). Цель деятельности проповедников — как можно более широкое распространение учения Христа, как писали в житиях святых, «просветление не разумеющих слова и света Божьего «чудинов», «забота о мире, чтоб он не остался вне света Христова». Как известно из истории, проповедничество победило. Отшельнические традиции постепенно исчезли. Проповедники же стали основателями большинства монастырей в том виде, в котором мы знаем их сейчас. Так как миссия проповедника — нести учение туда, где больше людей, то и монастыри в большинстве своём появлялись в местах скопления народа --- вблизи торговых путей, богатых охотничьих или рыболовных угодий, на местах древних языческих святилищ. И действительно, в истории Севера доподлинно не известно ни одного факта основания монастыря раньше, чем эти земли были открыты и освоены первопроходцами.

4. Монастырское освоение Русского Севера

В истории монастырского освоения Русского Севера можно выделить три периода.

Первый — с IХ века до середины ХIV века — возникновение «пустынных» обителей, которых к концу этого периода появилось не более десятка; все они располагались на южных границах края.

Второй этап монастырского освоения северного края начался с середины ХIV века и продолжался примерно в течение столетия. Он связан с подвижнической деятельностью последователей преподобного Сергия Радонежского. Идеи отшельничества, уединённого монашеского подвига направляли его учеников Кирилла и Ферапонта Белозерских, Александра Свирского, Александра Ошевенского, Антония Сийского, Зосиму Соловецкого и других. В этот период были основаны Кирилло-Челмогорский и Строкинский монастыри на Каргополье, Лявленский в низовьях Северной Двины, Кеврольский на Пинеге, Муромский в Прионежье.

Вторая половина ХV века — начало третьего этапа монастырского освоения, обусловленное окончательным присоединением Новгородской земли к Московскому государству. К концу ХV века в ведении Новгородской митрополии оставались огромные пространства земель к северу от Вологды: Карелия, Поонежье, Поморье, Подвинье, Каргополье, Поважье, сухонские и печорские земли, северное Приуралье. Ростовские архиепископы духовно руководили Белозерьем, Чарондой, Устюгом, Тотьмой и Солью Вычегодской. В этот период духовными и хозяйственно-политическими центрами европейского Севера стали монастыри: Кирилло-Белозерский в Белозерье, Антониево-Сийский — в Подвинье, Трифоно-Печенгский — в Кольской земле, Соловецкий — в Беломорье и Карелии, Александро-Свирский — в Обонежской пятине, Красногорский — на Пинеге, Николо-Корельский и Михаило-Архангельский — в устье Северной Двины и на побережье Белого моря. Многие северные монастыри находились под особым покровительством московских правителей, которые делали богатые денежные и земельные вклады, выдавали грамоты, предоставлявшие монастырям привилегии.

В глубине веков не разобрать, кем же были основатели первых северных обителей в большей степени: аскетами-молитвенниками, землепроходцами, строителями, землепашцами, проповедниками, философами, а может, и всеми вместе. Многократное переписывание житий и святых образов привело к некоторой утрате индивидуальности первооснователей монастырей, затушевало их человеческие особенности, черты.
 
Едва ли они — кто с крестом в руках рискуя жизнью шли в неведомые земли через топи и глухую тайгу, строили по дальним уголкам лесные обители, возделывали поля, ловили рыбу, оборонялись от зверей диких и разбойников иноземных — были похожи на тех благообразных старцев, облик которых сохранили северные иконы. Это были люди, крепкие телом и духом, первопроходцы и открыватели новых земель. Их роль в освоении Русского Севера весьма значительна.

На территории архангельского края в тайге, на берегах северных рек и озёр за полтора столетия, с конца ХIV до начала ХVI веков, возникло около 150 монастырей и пустыней, к концу ХVII века их стало свыше 170 — больше, чем в любом другом регионе России. К концу ХVI века более двадцати северных обителей превратились в крупные феодальные вотчины, в известные русские монастыри. Северные монастыри, связанные между собой, образовали грандиозное кольцо, которое охватило всю территорию. Они стали главными духовно-нравственными и культурно-просветительными центрами Русского Севера. В северные обители устремлялись паломники со всей России.

Однако большая часть северных обителей со временем по разным причинам прекратила своё существование. Кто, например, знает теперь о мужской Казариновской пустыни? О ней известно только по архивным документам. Обитель эта была основана в ХVII веке на юго-восточном берегу Лёкшмозера, в трёх-четырёх верстах от Кирилловой обители, примерно там, где расположен куст деревень Труфаново. Казариновская пустынь была упразднена ещё до эпохи царствования Екатерины II, и от неё осталось лишь название одной из труфановских деревень — Казариновская.

Обширность северных территорий, немногочисленность храмов затрудняли развитие христианского просвещения. Кроме того, Север стал одним из оплотов старообрядчества, здесь существовало множество старообрядческих скитов, а большая часть населения была приверженцами старой веры. На Севере было много язычников из местных народов — лопи, карелы, чуди. Всё это стало причиной организации в 1682 году двух северных епархий — Устюжской и Холмогорской. Первоначально епархия получила наименование Холмогорской и Важской, а с 1731 года стала именоваться Архангельской и Холмогорской.
Роковую роль в истории северных монастырей сыграла уже упомянутая секуляризационная* реформа, проведённая в 1764 году императрицей Екатериной II.

*Секуляризация (с лат. — мирской, светский) — обращение государством церковной собственности (преимущественно земли) в светскую.

Подписанный ею «Указ о штатах» разделил русские монастыри на три категории (штата), согласно которым они стали получать государственное содержание (жалованье). Монастырские земли были конфискованы — «отобраны в казну». Часть монастырей вывели «за штат», они вынуждены были изыскивать средства к существованию сами, не имея земли. Во многих случаях на месте упразднённой обители организовывали приход, обратив монастырские храмы в приходские (сельские). «Заштатным» монастырям ещё повезло, ведь значительную часть монастырей ликвидировали вовсе. В результате реформы уцелела лишь пятая часть русских обителей. Историкам ещё предстоит оценить духовно-нравственные последствия этих реформ. Тогда Россия потеряла одну из важных своих опор, ведь монастыри всегда были столпом православной веры. Лишь спустя столетие после секуляризационной реформы отдельные северные обители были возрождены.

5. Роль монастырей в жизни северян

Северные монастыри являются не только духовными центрами округи, хранилищами исторической памяти северян, но и средоточием святынь, и центрами почитания местных святых подвижников. В обителях были устроены захоронения или хранились мощи их основателей (преподобных Александра Ошевенского, Кирилла Челмогорского, Пахомия Кенского в одноименных монастырях), принадлежавшие им вещи, исторические святыни и древние чудотворные иконы (например, чудотворобразы Божией Матери и святителя Николая в Александро-Ошевенском монастыре, согласно легенде, принесённые в обитель самим основателем; чудотворный образ Макария Желтоводского и Унженского в Макарьевском Хергозерском монастыре и др.). Богатые и ухоженные монастырские храмы, отделённые от мира оградой, но не закрытые для мирян и тесно связанные с ними, а также размещённые вне ограды монастырские часовни и поклонные кресты, и особенно накопленный за столетия духовно-религиозный авторитет создавали вокруг святых обителей особую духовную зону. Регулярно посещая местные святые обители, северяне получали в них мощный духовный заряд.

6. Как устроен монастырь

Согласно древнейшей традиции, впоследствии записанной в монастырском уставе, все русские общежительные монастыри строили по одному правилу. Монастырь как земной образ Царствия Небесного отражал в себе постройки Небесного Иерусалима. В «Откровении» апостола Иоанна Богослова указано, что в Небесном Иерусалиме храма не было, «ибо Господь Бог Вседержитель храм его». В центре земной обители всегда возводили храм. И пока не закончена земная история, храм остаётся центром обители как дом Бога, как место, где совершается Божественная Литургия.

Главный монастырский храм, как правило, неотапливаемый («летний»), службу в нём проводят лишь в тёплый период года. Его именование даёт название обители. Это строение — самое значимое сооружение монастыря, его называют собором (например, Преображенский собор Соловецкого монастыря). для богослужения в зимнее время рядом с «летним» возводили отапливаемый («зимний») храм, меньших размеров (легче нагреть помещение). Его как правило, строили с трапезной палатой, которая непосредственно примыкала к кафоликону,* ибо монастырская трапеза является своего рода частью и продолжением Богослужения. Трапезная зачастую была больше молельного зала.

* Кафоликон — в архитектуре: молельный зал храма, помещение для богомольцев.

Рядом с храмами строили колокольню (с ХIХ века вместо отдельно стоящей колокольни стали возводит звонницу над притвором храма). Необходимость возведения колокольни рядом с храмом также обоснована Церковью. Колокольный звон — прежде всего «благовест», своего рода музыкальная проповедь, вынесенная за порог храма, он возвещает о вере, о жизни, пронизанной светом веры Христовой, он будит уснувшую совесть и, конечно сзывает прихожан на Богослужение. Колокольный звон выполняет и мирские функции: сообщает о подходе неприятеля, пожаре или каких-то чрезвычайных обстоятельствах, или, как во многих северных поселениях, помогает путникам или кораблям не сбиться с пути в тумане, во время снегопада или бури. В древности в монастырях предпочитали било (кованыи лист), считая колокола «латинским (католическим) изобретением.
 
Монашеские кельи строили с восточной стороны от храмов полукругом — чтобы иноки в оконца своих келий всегда могли видеть храм и его святой алтарь.
По «лаврскому обычаю» монастырские постройки обносят стеной, в плане представляющей прямоугольник, близкий к квадрату. Такая планировка имеет символический смысл: Небесный град Иерусалим, в котором будут жить спасённые народы, описан в «Откровении» Иоанна Богослова как «четвероугольник», «и длина его такая же, как и широта». В стене устраивают «ворота на все стороны света».

Входят в монастырь через главные Святые врата. Обязательным условием планировки монастыря является ориентация проёма Святых врат на один из входов в главный храм. Прежде чем войти в обитель, путники обязательно останавливаются и молятся на икону в киоте,* укреплённую над аркой ворот. Входящий, ступая на святую землю монастыря, должен оставить за его оградой всё греховное и нечистое.

* Киот— рама (иногда в виде шкафчика со стеклом) для отдельно установленной иконы (не в ряду иконостаса). Как правило, рамы делали широкими, богато украшая объёмной резьбой. Непременно размещали храмовую икону в киоте на западной стене притвора перед входом в храм, а также над аркой монастырских ворот.

Территория внутри монастырской ограды считается священной и предназначена только для «ангельского чина» — монашествующих. Поэтому гостевые кельи (для богомольцев) находились при входе в монастырь, около Святых врат.
В той части монастыря, где располагаются монашеские кельи, не возводили никаких других построек, тем более хозяйственных. Это делали намеренно. Монахи питаются только в общей трапезной, вкушать пищу в кельях или где-либо ещё, а также иметь свои припасы им воспрещено. Чтобы оградить братию от соблазнов и искушений, все службы, где хранят продукты или готовят пищу, устраивают в противоположной от келий стороне монастыря.

Для хранения казны и других ценностей на территории монастыря строили «казённую» палату. Зерно на Руси часто ценили на вес золота, поэтому его сохранение в «казённой» палате было вполне уместно.

Скотные дворы, конюшни и другие хозяйственные постройки размещают обязательно за монастырскими стенами, подальше от обители, чтобы не осквернять монастырскую землю. За хозяйственными постройками заканчивается круг монастырских строений и начинается вотчина — «подмонастырье».

Когда монастырские храмы были деревянные, колокольни или звонницы не было. Было «клепало» [било] - кованый лист, который подвешивали к столбу. Ударяя в «клепало» палкой, сзывали иноков на службу. Ещё более громкий получался звук, если в «клепало» ударяли предметом: среди разного монастырского имущества указан «молот... что в клепало бьют».

Интересно отметить, что...какой-то дотошный чернец, скрипя пером в сумрачной келье, сохранил для нас в исторической памяти не только состав монастырских построек и внешний вид храмовых строений, но даже скрупулёзно переписал все плотницкие инструменты, которыми «церкви строят» — судя по описи, все нужные в этом деле инструменты были в наличии и исправности, их берегли, потому что они стоили дорого.
 

Примечания:
1. Текст - из книги "Долгое эхо (Православные святыни Лёкшмозерья)", Архангельск, 2012 г.
2. С сокращениями.
3. Другие материалы о монастырском освоении Русского Севера см. раздел "История и культура Русского Севера" на нашем сайте.