Имя Николая Рериха (1874 - 1949) много лет в СССР нельзя было упоминать. Художник, ставший известным в начале века своими археологическими раскопками, архитектурными и историческими полотнами, входивший в члены Мира искусства", вдруг в конце 20-х годов покинул пределы страны и остался жить в Индии.
Я узнал о нем в конце 60-х, когда в Москву привез его картины сын Святослав. Первая выставка Н.Рериха запомнилась его пронзительными горами, романтикой которых было охвачено в те годы много молодых людей в связи с бурным ростом туризма и альпинизма, и я в том числе. И лишь в последующем новые выставки показали всю широту интересов Н.Рериха, его огромный вклад в русскую культуру.
Сейчас в Интернете много материалов о Н.Рерихе. Не буду их дублировать. Мне хочется познакомить посетителей сайта с его речью на IV съезде руссских зодчих, прошедшем в 1910 (или 11) году. Речь посвящена изучению и охране памятников старины. (М.Зак)

 Н. К. Рерих

ПОИСКИ СТАРОЙ РУСИ
Труды IV съезда русских зодчих. СПб., 1911. С. 34 - 37

Сознаемся, до сих пор мы непозволительно мало знаем древнюю Русь. Целые блестящие страницы её жизни для нас всё ещё покрыты седым туманом; всякая случайная находка способна перевернуть наши кабинетные, иногда и хорошо сложенные заключения. И смешно и больно сознаться, что мы совсем не знаем колыбели искусств и жизни — нашего бесконечно длинного и богатого материалом каменного века. До последних дней мы миновали эту эпоху равнодушно. Мы ощупью бродим среди значительных скандинавских влияний. Боязливо путаемся мы среди преемственностей восточных и византийских. Великокняжеский период, полный величавости и культуры, для нас всё ещё — сказка, былина. Даже в татарах, даже в наших первых Московских царях мы не тверды. Даже последующие эпохи для нас ещё полны откровения.

Пора сознаться, что в археологии и в нашем старом искусстве ещё многое от нас скрыто. Пора не бояться сознаться в незнании, лишь бы оставалось непременное желание заменить неосведомлённость лучшими подлинными сведениями. Тем легче сознаваться в значительном неведении, что последними справедливыми стремлениями к первоисточникам уже дан несомненный толчок к более близкому и жизненному пониманию древности.

Непосредственное изучение памятников старины начало знакомить русское общество с действительным положением дела нашей древности. Нам воочию стало ясно, что немногое сохранившееся в подлинном виде доживает последние свои дни или, что ещё хуже, подменивается грубыми, обманными подделками, под громким названием реставрации. Мы почувствовали многие непоправимые разрушения и разграбления. Полюбившим старину стало очевидным, в каком печальном виде находится это общегосударственное дело и насколько малыми и часто непригодными средствами располагают уже имеющиеся налицо для охраны старины установления.

У некоторой, более культурной части общества, ещё раз приоткрылись глаза на бедствования старины. Всякая гибель, всякое несчастье инстиктивно вызывает сочувствие. И вот за последнее пятилетие к делу старины подошло много людей сочувствующих, но, конечно, среди них было и не мало любопытствующих. О старине заговорили. О старине стали писать. В каждом хорошом издании завели мартирологи старины. Во имя старины стали объединяться в кружки и в общества. Вновь воскресло собирательство и даже приняло характер моды. Во всех этих вновь выступивших данных наступает время разобраться. Надо решить, насколько помогло делу старины выраженное сейчас сочувствие. ... То, что ещё сохранилось, требует самой бережной охраны, самых утончённых укреплений. Между тем, на всё сколько-нибудь значительное у нас, у всех, в разных выражениях ответ один: «нет средств». Всё тот же скучный мертвящий ответ: «нет денег и ждать неоткуда». Мы готовы преданно собираться, без устали твердить и писать, но настоящее дело требует, кроме слов, кроме самых лучших решений, также и крупных затрат. И остаются все наши добрые слова лишь пустыми благопожеланиями. Иногда нам удаётся что-нибудь запретить или отвратить, и мы уже радуемся. Но эта радость короткая, и через 2 - 3 года, к восторгу вандалов, та же, ещё горшая опасность вновь возникает, ибо мы помогли лишь добрым словом.

Времен[ами] перед нами накапливается малая кучка денег, и мы уже ликуем над возможностью что-нибудь провести реально. Но простой подсчёт ясно показывает нам, что наши немногие рубли не более плата за право входа; а там, у дела, сейчас же будут нужны десятки тысяч. Плохо начинать раскопку, не имея достаточной лопаты. Смешно только вздыхать подле стен и башен, не имея ни кирпича, ни рабочих, чтобы укрепить их. И опять одним добрым словом не поможешь. Отсутствие средств для неотложной помощи старине иногда доводило даже до озлобления. В горе приходится писать даже в зазывающем, народном тоне. Написанное одобрялось многими добрыми в самых добрых словах. Ещё ничего, если бы слова оставались лишь крылатыми, без всяких последствий. Но всякое слово оставляет осадок, и нельзя забывать отрицательные стороны дела, основанного лишь на добром слове.

Долгие разговоры порождают много слухов. Где-то далеко, в провинции, кому-то начинает казаться, что дело старины уже имеет почву, уже имеет в столице самый прочный оплот. Если о чём-либо заговорили в столице, то местные силы уже успокаиваются. Говорят: «О наших стенах уже писали в Петербург; теперь верно их зачинят»; «Писали, что нашей церкви осмотр будет, не дадут ей обвалиться»; «В Петербурге о наших башнях вспомнили. Значит дело в прочных руках». Начинаются милые, простодушные речи; и мы говорим много добрых, искренних слов, а обломок старины стоит по-прежнему одиноко, и каждый месяц подтачиваются его последние силы. Можно, конечно, предположить, что если 10 лет нужно было, чтобы поставить дело старины на степень общественного доверия, то может ещё через 10 лет к делу придут и общественные деньги и средства. Но во-первых, для наших древностей 10 лет срок очень опасный. Ещё на днях ушла заграницу коллекция эмалей Звенигородского, пока у нас думали о средствах на её приобретение. Не простоят 10 лет многие храмы, мечети, поместья, стены и башни, если серьёзно не помочь их дряхлости. Во-вторых, люди слишком привыкают к доброму слову. После многих слов, после многих вечеров заседаний и газетных полемик начинает казаться, что нечто уже сделано. Печальное, часто повторенное недоразумение.

... Действия одними разговорами настолько опасны, что только с большим чутьём можно распространять в некультурных широких массах чисто практические сведения о значении древностей. Как ни грустно, но именно этим, казалось бы хорошим, путём часто разрастается жадность серых масс к древностям; при полном непонимании сущности дела положение становится ещё более уродливым и часто доставляет самый благоприятый материал, опять-таки, для хищников. Попробуйте достать древность из рук серого крестьянина, прослышавшего, что господа дорожат этими “безделками”. Только местный кулак или хищник-скупщик посредством водки найдёт путь к подозрительным, тёмным умам.

Всякий из исследователей знает, насколько осторожно надо относиться ко всему, что громоздится около старины. Часто из самых добрых намерений получаются следствия самые прискорбные. Кроме словесных выступлений, мы должны спешно придумывать действия более значительные. Как ни грустно, мы должны сознаться, что в деле старины ещё ничего резко очевидного не случилось. В сущности, мы только одумались после недавнего постыдного неверия. Мы только начали искать клады, зарытые мудрыми предками; мы теперь почувствовали, что эти подлинные сокровища про нас захоронены и замуравлены. Но мало только уверовать. Мертва без дела вера.

Культурные люди России должны не только уверовать, что дело старины насущно для всей жизни; в этом никакой заслуги нет. Культурные люди должны не только говорить о старине, это нетрудно, в этом особой доблести нет. Культурные люди должны помочь старине делом и средствами. Нам, поднимавшим последнее движение в пользу старины, пора высказать, что ждали мы не только внимания, но и доверия. Мы ждём самых дел во имя старины; ждём жертв личного труда и упорства. Уверовавших в прелесть древности уже много. Пусть все они обратятся в делающих. Повторяю, положение нашей древности требует забот, дел, ждёт объединения скудных, разрозненных средств. И не к правительственным мерам мы должны обращаться. Мы не должны ждать только готовых субсидий. Всенародное дело должно быть поддержано самим народом, самими стодвадцатью миллионами Российского населения, у которого может найтись в среднем хотя бы по одной копейке на дело национальной старины. Если у народа ещё не находится место для мыслей о значении красот старины, наполняющих его собственную территорию, то нужно, не требуя чрезмерной преданности, создать условия, не лишённые материальных и духовных преимуществ.

Предлагаю нескольким историческим, археологическим и художественным обществам, нескольким культурным издательствам объединиться с целью устройства всероссийской лотереи, всероссийской подписки и всероссийского церковного сбора для создания фонда древней Руси. Можно думать, что сферы влияний архитектурных, археологических и художественных обществ, археологических институтов, музеев и разных издательств могут быть очень обширны. И Синод, и министр финансов, и министр внутренних дел, при высоком сочувствии к делу старины со стороны Государя Императора, конечно, не откажут в своём просвещённом содействии общегосударственному делу. Таким путём, вместо малонужных разговоров, у борцов за красоту и значение древности может оказаться копилка, которая спасёт от гибели многое прекрасное. К тому же в настоящее время в Санкт-Петербурге находятся Общество охранения памятников старины и искусства и музей допетровского искусства и быта, которые, как самые молодые из всего, около старины сложившегося, могли бы взять на себя ближайшие труды по этому вопросу. Полагаю, что съезд зодчих мог бы обратиться в соответствующих кругах с настоящим делом, если только моё предложение вызовет сочувствие и соглашение. Откладывать дело не следует, чтобы у причастных была хоть иллюзия, что многословие в будущем может замениться чем-то реальным и значительным. Народ, претендующий на какую-нибудь культурность, должен не только помнить о своём долге — [он должен] знать своё и своей земли прошлое. Народ должен быть способен выполнить этот свой долг решительными и разумными действиями. Не знающий своего прошлого не может думать о будущем.  

Примечания:
1 Текст речи сокращен; адрес страницы с полным текстом оригинала изменен и не найден.
2 Подбор картин Н.Рериха для иллюстраций - М.Зак.