Александр ПОПОВ

КОНСТРУКЦИИ РУССКИХ ДЕРЕВЯННЫХ СООРУЖЕНИЙ  
ХУII - ХУIII веков 
на примере церкви Димитрия Солунского 
в Верхней Уфтюге Красноборского района Архангельской области 
(вступление к материалам выставки)

В 1981 — 1988 годах проводились реставрационные работы на церкви Димитрия  Солунского ХVIII века в Уфтюге. Одной из задач, стоявших перед реставраторами, было восстановление памятника с использованием инструментов и технологии плотницкого мастерства времени создания памятника. 
О высоком мастерстве русских плотников написано немало, однако строительная культура, как важнейшая сторона народного зодчества, оказалась вне поля зрения исследователей. Инструменты, которыми работали древнерусские зодчие, были известны, но их первоначальная форма и технология использования оказались забытыми как в среде архитекторов-строителей, так и непосредственными исполнителями —  мастерами-плотниками. В отечественной науке о реставрации этим вопросам уделяется мало внимания, но без знания особенностей профессионального мастерства, своеобразия древних конструкций, нельзя приступать к реставрации. 

Несмотря на специальное образование и девятилетний опыт работы в реставрации к 1981 году, автору проекта реставрации пришлось начинать с нуля. При разборке церкви  Димитрия Солунского были изучены конструкции сруба, а в течение шестилетней работы на памятнике были воссозданы почти все инструменты ХVIII  века,  возобновлены  плотницкие приемы, технология работы старых мастеров. Все это дало возможность приблизиться к пониманию образа мышления творцов народной архитектуры периода расцвета.
Возникает вполне закономерный вопрос: как могло случиться, что изучение инструментов,  конструкций и технологии деревянного зодчества почти до конца ХХ века оставалось как бы в стороне от исследований народной архитектуры. На это существует несколько причин. 

Во-первых, к концу ХVIII — началу ХIХ века на Север проникает кирпичная архитектура. деревянное зодчество очень быстро вытесняется каменным. С уменьшением числа заказов на строительство деревянных церквей распадаются плотницкие артели, начинает умирать плотницкая строительная культура. Конечно, на Севере продолжает существовать деревянное строительство, но оно со временем ограничивается строительством  жилья и хозяйственных построек, а культовое строительство, хотя и ведется, но утрачивает черты, присущие народному зодчеству. К концу ХIХ — началу ХХ века в деревянной архитектуре господствует стиль «северный модерн», под влиянием которого накопленный веками опыт, полученный при возведении деревянных городов, крепостей, храмов, постепенно забывается. 

Второй причиной утраты не только плотницкого мастерства, но и плотницкого мышления  ХVII—ХVIII веков, можно назвать активное использование в строительстве Севера в ХIХ веке, как и в строительстве жилья, пиленых материалов. 
С появлением пилы (для распиловки бревен на доски, плахи и пластины) приходят и новые приемы обработки традиционного строительного материала. Пила рвала волокна древесины, поэтому пиленые доски боялись влаги, начинали быстро гнить. Чтобы они дольше стояли, их строгали. Как только появилась гладкая поверхность, пиленная по отвесу, а затем строганная, началась эпоха столярного искусства, эпоха новой эстетики. В строительном искусстве наглядным примером этого может служить церковь в селе Горбачиха на Кенозере(?-М.З.), где стены церкви собраны из пиленых пластин, а затем обшиты строганным с калевкой тесом. 

Третьей причиной можно назвать проникновение на Север профессиональной архитектуры и ее слияние с традиционным плотницким ремеслом и бурно развивающимся столярным мастерством. Образец такого слияния — церковь в селе Зачачье Архангельской области. Церковь спроектирована из бревен, но бревна здесь уже нельзя назвать бревнами в том смысле, который вкладывали в него мастера ХVII—ХVIII веков. Бревно в народной архитектуре — это неповторимый элемент постройки, который имеет диаметр вершины, диаметр комля, кривизну, структуру древесины (свилеватая древесина идет в сруб, прямостойкая — это тес, плахи, пластины, балки и тому подобное). У строителей в селе Зачачье бревно — это унифицированный элемент: все бревна имеют одну длину и один диаметр, они взяты в «кольцо» и уже не имеют своей индивидуальности. Этот унифицированный элемент можно укладывать в стену согласно выполненному заранее чертежу, чего ранее не могло быть. В отличие от традиционной деревянной архитектуры, где форму диктует материал, здесь форму диктует полностью карандаш.

В народной архитектуре мастер — творец, подобный скульптору; в ХIХ—ХХ веках плотник был ремесленником, который не размышляет, как и какое бревно поставить в сруб, а укладывает его на определенное место, как каменщик — кирпич в стену, соблюдая лишь нормы проектной документации. Ему нет необходимости подбирать бревно: взяв первое попавшееся из сложенных в штабель, он кладет его в сруб. 
Порядные записи на строительство храмов ХVII — ХVIII веков пестрят фразами: «А выше от земли до мосту нижнево четыре аршина», или — «как пригож, а от нижнего мосту до подволоки как пригоже...», «А выше и разводы как пригоже...». другие примеры: «А мерою и церковь и алтарь каковы бревна ноже, а до папертного мосту рубить как пригож...»; А в высоту как згож...»; «А шеи и главы по подобию, как дело обдержит...». Судя по содержанию, в порядных оговаривался тип храма, а также его стоимость. В остальном зодчие были свободны. Яркий тому пример — Троицкая церковь Ненокоцкого погоста, в которой предполагалось три шатра. Но зодчий, помимо оговоренных в порядной шатров, счел необходимым поставить еще два, и бригада срубила пяти-шатровый храм.

Народная архитектура создавалась как своеобразная скульптура, где срубом «лепились» все формы: и четверик, и восьмерик, и план о двадцати стенах, и повал, и шатер, и бочка, и глава. Лес — это материал, придающий каждой церкви неповторимый облик, дерево в срубе у плотников-ремесленников ХIХ—ХХ веков теряет свою индивидуальность, унося с собой неповторимую пластику народного зодчества. На смену  приходит подражательная   архитектура из дерева и кирпича в «русском стиле». 

Долгое время считалось, что плотницкое ремесло не изменялось с ХVII по ХIХ век, поэтому, при реставрации памятников деревянной архитектуры, культуру рубки ХIХ—ХХ веков автоматически переносили на постройкиХVII —ХVIII веков. 
Начиная с ХiХ века, народной архитектурой занималось немало исследователей, но усилия большинства из них были направлены на археологию, типологию,  пропорционирование, изучение метрической системы, образности и лишь немногие коснулись темы конструкций, инструментария, технологии и организации труда народных зодчих. Среди них полковник Дементьев и инженер Н.И. Рошефор, которые изложили современное им состояние плотницкого мастерства. Первые шаги в осмыслении деревянных конструкций сделал В.В. Суслов (безгвоздевая конструкция сруба). Но на этом в ХIХ веке исследования конструкций закончились. 

В пятидесятые годы ХХ века М.Г.Милославским была проведена большая работа по извлечению архивных сведений по конструкциям, инструментам и технологии работ древнерусских зодчих. Он четко разграничивал временные рамки, но в его исследовании отсутствовали натурные наблюдения, а также не проведено различие между городской и деревенской архитектурой. В XVIII  веке в городе тон задавала профессиональная архитектура, а на Севере — это время расцвета народного зодчества. Так, церковь в Марциальных водах близ Петрозаводска (постройка Петровского времени) — пример влияния светской архитектуры на культовое зодчество, а  Уфтюжский  храм (конец ХVIII века) — яркий пример традиционного народного зодчества. Будет правильным утверждать, что М.Г.Милославский в своей работе рассматривает не народную, а городскую архитектуру  XVII—XVIII  веков. 
А.В. Ополовников продолжил приоткрывать завесу поздних наслоений. Он пытался теоретически обосновать реставрационные методы. Но что касается реставрации, то здесь автор остается на уровне строительной культуры 50-х годов ХХ века, и дальше исследования образности памятника архитектуры не пошел. 

Стоит сказать еще об одном обстоятельстве. Разрыв между  проектированием  и строительством, наметившийся в  ХVIII веке и продолжающийся и поныне в строительстве  и реставрации, не может быть оправдан. Архитектору-реставратору нельзя забывать, что в каждом деревянном памятнике есть не только свое лицо, но  и  свой  строительный почерк. После Второй мировой войны было отреставрировано и перевезено в музеи под открытым небом много памятников. Реставрация и перевозка проводились с полной разборкой и сборкой памятников. Но тот факт, что теория архитектуры за этот период не получила новых сведений о строительной культуре памятников Севера, говорит о многом. Ни в одном исследовании не говорится о конструкциях, технологии их создания и инструментах времени постройки. Каждый перевезенный или отреставрированный на своем месте памятник имеет свои секреты, без изучения и повторения которых он превращается в муляж, перестает быть уникальным.

(Материалы выставки были изданы в Ферапонтово в 2007 г.)

Александр Владимирович Попов (род. 1951) — архитектор, реставратор памятников древнерусского зодчества. Лауреат Государственной премии РСФСР 1991 года в области архитектуры. Аттестован Министерством культуры РФ как архитектор-реставратор высшей категории.
Подробнее...