В самом начале II тысячелетия н.э., а именно в середине XI в., произошло несколько важных событий, отразившихся на исторических судьбах Водлозерья: в Южном Приладожье подчинилось Новгороду раннекняжеское образование с центром в Старой Ладоге, господствующий класс которого составляли варяги и представители Древней Веси, а в приустьях рек на Водлозере перестали существовать оседлые поселения, характерные для данного района в течение шести с лишним тысяч лет. В освоении Русского Севера начался «новгородский», по периодизации Т.А.Бернштам (1978), период. Исчезновение поселений в приустьях рек Водлозерья связано с важным технологическим изменением, произошедшим в середине XI в. Охотничий промысел стали совмещать с ведением чрезвычайно подвижного по своей природе подсечного земледелия... Рыбу стали ловить не только в запираемых загородками устьях рек, но и в озерах. Запасы рыбы в те времена были несравнимы с нынешними. Приезжающим на Водлозеро и Илексу даже сейчас они кажутся фантастическими.

Подвижность охотников и рыболовов, ведущих подсечное хозяйство, возросла. К иримеру, в XII в. карелы появились в районе будущего Архангельска, а в XIII в. — на оз. Кубенском).

На востоке, в Заволочье, родственные вепсам племена, именуемые чудью Заволоцкой, в результате контактов с предками комизырян передали последним основные навыки земледелия. Земледельческая терминология зырян заимствована из языка вепсов, а не русских... Полукочевой образ жизни древних водлозеров, обретенный в середине XI в., не привел к их уходу из обжитых мест. Большая часть жителей осталась в Водлозерье. Это подтверждается сохранностью здесь уникальной «лингвистической преемственности» в топонимии (от протолопарей и саамов к балтийским финнам и далее к русским), которую отмечают специалисты.

Полукочевой образ жизни «подсечных» охотников и рыболовов через какой-то период должен был завершиться возвращением к оседлости, так как запасы европейского соболя и бобра истощались. Это и случилось, но оседлость уже была другая — в ее основе лежало трехпольное земледелие, связанное с необходимостью унавоживать поля, содержать крупный рогатый скот, разделывать постоянные сенокосы. Для поля же больше всего годился возвышенный участок с суглинистой почвой, продуваемый ветрами, главное -расположенный  вблизи водоемов, воды которых, медленно остывая,  не позволяли при ранних заморозках вымерзать посевам.

Ответить на вопрос о времени возникновения оседлых земледельческих поселений в Водлозерье можно будет тогда, когда будут проведены соответствующие археологические исследования. Правда, имеются предположения историков, что данное событие случилось уже в XII в. На это же указывал и известный финно-угровед А.М.Шегрен, впервые сопоставивший название «у Валдита» из « Уставной грамоты Святослава Ольговича от 1137 г.» с названием д. «Вавдиполье» на Водлозере. Следующее упоминание поселений Пудожья (Пудожского и Шальского погостов) содержится в новгородских грамотах от 1389 и 1391 гг. (Кораблев, 1983). Вокруг погостов уже тогда группировались мелкие деревни. Этот процесс в XIV в. затронул не только Пудожье, но и Заонежье, а также Водлозерье.

Первое систематическое описание поселений на Водлозере относится к 1563 г. (Писцовые книги.., 1930). Более ранние описания (1498 г. и предшествующие ему) не дошли до нашего времени. Погост располагался на месте нынешнего Куганаволока и имел две церкви: Рождества Пресвятой Богородицы и Петра и Павла, а одно-двухдворные деревни были рассеяны по берегам озера. Часть тех поселений исчезла, но многие (Канзанаволок, Бостилово, Рахкойла и др.) сохранялись до середины XX в. Большинство деревень имело нерусские наименования. Даже спустя века они составляли (1905 г.) не менее 61,5 % от общего числа названий деревень.

Время появления первых славян на Водлозере точно неизвестно. С торговыми целями или для сбора даней отряды новгородцев могли здесь побывать даже во второй половине XI в., однако подобные события не играли заметной роли в этнической истории Водлозерья. Местное население как было, так и оставалось неславянским. Колонизация Севера русскими крестьянами и появление заметных оседлых групп русских не могли иметь места ранее середины XIII в. В этот период южно- и среднепсковские, а отчасти новгородские земли подверглись натиску монголо-татар с юга и немецких рыцарей — с запада... 

Скорее всего, район Водлозерья и далее колонизировался славянами преимущественно  из псковско-новгородского региона. Волна московской колонизации из Белозерья, перекрывшая новгородскую на большей части Вытегорского и Пудожского уездов, водлозеров, похоже, не затронула. По крайней мере, блюд, характерных для «белозерского» направления московской колонизации, мне на Водлозере зафиксировать не удалось. Там изредка бытуют кушания, характерные для Каргополья, т.е. того района, в который активно проникали представители московской волны колонизации из ростово-суздальского региона. Приток русских из Каргополья не мог начаться ранее XV-XVI вв., он не был, видимо, массовым, иначе бы водлозеры не выступили с военными действиями против каргопольского князя Святослава, как о том повествуют предания.

Взаимоотношения местного населения с новгородцами не всегда были мирными. В южном Проводлозерье  ради контроля  за «восточным входом в Заволочье», на древнем волоковом пути, аборигены были истреблены либо изгнаны на участке от р.Черевы до р.Почи. Там сохранилась преимущественно славянская топонимия: оз.Волошево, р.Волоша (от русского «волок»), д.Заволочье или Малый Волочек, д.Яблонья Горка на оз.Свином и т.д., а такое возможно лишь при резкой смене населения представителями иного этноса. Новгородские поселения на Волоке, разорвавшие Каргопольский и Андомско-Вытегорский ареалы расселения средневековых вепсов, процветали до обложения их непомерным налогом в 1563 г.  Полностью они были разгромлены в «смутное» время начала XVII в. После разорения туда вернулись вепсы, а не новгородцы: по свидетельствам 1860-х гг., население волока не знало основных христианских молитв, что отмечается лишь у групп, поздно аккультуриванным русским этносом. Не освоило это население и русской музыкальной культуры во всем ее объеме.

Неизвестно, пытались ли новгородцы вытеснить древних жителей с берегов Водлозера. Если и да, то попытка не была успешной. Путь на север по рекам Илекса и Нюхча в Белое море древними новгородцами не использовался. Прямого пути в Беломорье не было, пока в XV в. монахи Зосима и Савватий не проторили новую дорогу из Заонежья к Соловкам и не был основан Соловецкий монастырь. Ранее новгородцы проникали в Белюе море обходным путем — по рекам Сухона и Северная Двина. Через территории Южного Приладожья, Обонежья и по среднему течению р.Онеги, плотно заселенные неславянскими племенами, новгородцы попадали с большим трудом. Успеху на этих направлениях могло способствовать лишь постепенное расселение русских среди аборигенов. Как правило, итогом было втягивание местного населения в процесс обрусения, что вело к смене этнического самосознания.

На Водлозере, по оценкам специалистов, в XVI в. часть населения еще продолжала говорить на вепсском языке. Обрусение произошло чуть позже. Аккультурация, т.е. включение аборигенов в систему севернорусской культуры, была полной. В XIX в. население Водлозерья уже типично севернорусское, хотя в переписи 1873 г. оно еще обозначается как «обруселая Чудь» (Списки.., 1879).

То, что водлозеры  полностью усвоили русскую музывкальную культуру, говорит об относительно раннем  сроке завершения  аккультурации. Знание на ранней стадии этого процесса (XVII-XVIII вв.) русских песен и фольклора было достаточно для того, чтобы относить себя к русскому этносу. При более поздних сроках аккультурации происходило усвоение одного лишь русского языка, без восприятия песенно-фольклорной традиции. Думается, что какую-то роль в ассимиляции дославянского населения Водлозерья русскими сыграло и наличие около Канзанаволока Ильинского монастыря, упраздненного в последней четверти XVIII в. Юрьегорьевский же старообрядческий монастырь  на р.Илексе повлиял на водлозеров, как фактор консервативный, способствующий сохранению раскольничьих традиций у местного населения.

В XVII — первой половине XVIII в. Водлозерье было одним из районов наиболее упорной борьбы старообрядцев против реформ патриарха Никона. В петровскую эпоху с Водлозерья на верфи в Лодейное Поле и в Петербург доставлялся местный лес хвойных сибирских пород, а когда запасы его истощились, начался сплав обычного для Европейского Севера хвойного леса. Но это было начало заката: с основанием Петербурга торговые пути Севера пришли в упадок, а Водлозерье превратилось в «медвежий угол». Старые пути имели значение только для самих водлозеров и населения района к югу и востоку от Водлозера — через Водлозеро по рекам Илексе и Нюхче к Соловецкому монастырю в XIX в. направлялись немногочисленные паломники. Реки Вама и Сухая Водла, вытекавшие из Водлозера, были несудоходны. В Водлозерье вели три сухопутные дороги. Летом, по ним можно было проехать только верхом. Однако, как ни странно, первый пароход (буксир «Гарибальди») начал ходить по Водлозеру на три года раньше, чем первые пароходы смогли войти в р.Водлу (Хижинский, 1884).

У водлозеров, в значительной степени изолированных от внешнего мира, в XVIII- XIX вв. выработалась особая, характерная только для данной группы русских система хозяйствования. Они, в частности, не занимались производством знаменитого «пудожского» льна, не торговали на шуньгских и петрозаводских ярмарках — самых крупных ярмарках Олонецкой губернии, практически не уходили на заработки в большие города и отдаленные уезды. Местная система хозяйствования держалась на ведении натурального хозяйства и на зарабатывании денег для уплаты налогов непосредственно в Водлозерье. Например, лес, который пудожские крестьяне сжигали в своих надельных участках, чтобы выращивать лен, водлозеры срубали и, сплавив по Водле, с большой выгодой продавали Шальскому лесопильному заводу. От тех же работ, но в государственных лесных дачах они имели до половины и более всех денежных доходов. Почти треть доходов давало рыболовство. Рыбу водлозеры везли не в Шуньгу, но продавали на зимних ярмарках в бывших «вепсских» районах (в Каргополье, Андоме и Вытегре, Посвирье и даже в далеком Весьегонске). Летом рыбу сбывали в Каргополье, в которое добирались средневековыми водно-волоковыми путями. Ходили по ним на р. Онегу и Северную Двину. Другими группами русских Олонецкой губернии передвижение водно-волоковым способом было уже забыто. Основными транспортными артериями в XIX в. стали пароходные линии и тележные дороги. Охота у водлозеров не играла существенной роли. Но надо отметить, что дикие олени в большом количестве сохранялись лишь в Водлозерье, а в окрестностях Онежского озера они были уже истреблены. На Водлозеро по весне выгонялось на лед и добывалось там до 150 оленей за один день.

Этнографические черты материальной и духовной культуры, присущие водлозерам, отличали их от других групп русских Олонецкой губернии. Так, водлозеры носили сапоги — «каньги» и рабочую «тряпичную» женскую юбку. У них в быту использовались пахотное орудие «смыка» для распахивания подсеки, корыта с отделениями для стирки и полоскания белья, особая лодка — «водлозерка», выездные конские дуги особой формы, сплошь украшенные мелкоконтурной резьбой, и т.д. Имелись специфически «водлозерские» верования и поверья... Основные же фольклорно-этнографические данные содержатся в архиве Карельского научного центра РАН и собраны они В.П.Кузнецовой и И.И.Муллонен, Н.А.Криничной и В.В.Пулькиным, а также А.В.Окуневым, Т.В.Краснопольской и автором данной статьи. Во время полевых исследований 1993-1994 гг. обнаружилось активное бытование у водлозеров традиционных верований, колдовской и лечебной магии и т.п., давно исчезнувших или быстро исчезающих в других районах расселения русских в Карелии.

Главная особенность водлозеров состояла в том, что в XIX — первой половине XX в. они представляли собой особую, «локальную», группу русских, такую, как поморы  или заонежане, только более малочисленную *.