Елена Доильцына
КЕНАРТ-2010, с любовью

Кенозерье — чувственный симбиоз 

В Кенозерском национальном парке люблю наблюдать за вновь прибывшими. Словно пассажиры из мультфильма «Паровозик из Ромашково». Ну точь-в-точь. А те, кто бывал здесь раньше, похожи на сам Паровозик. Им хочется показать новеньким то, что их поразило, удивило, накрыло эмоциями... то есть... все. Сама такая. 
19 лет назад, в страшном депрессивном 1991, Парк создали в очень правильном месте, где нетронутость природы сошлась в чувственном симбиозе с местной архитектурой и святынями язычества и православия. Все неотделимо друг от друга так, что никаким топором никакого ушедшего века разрубить не удалось. Так и осталось... священные рощи, озера-моря, наполненные рыбой, былинные леса, набитые грибами-ягодами, и божественные небеса: натуральные и рукотворные, что в местных храмах. И те и другие — единственные в мире. 
У Кенозерского парка две части. Одна — Плесецкая, что у Кенозера, другая — Каргопольская, у Лекшмозера. Всю первую декаду июля гости съезжались в Каргопольский сектор. Потому что там рождались две премьеры в рамках одного проекта КенАрт», поддержанного Европейский Союзом. Одна — чисто местная: Архитектурный парк «Кенозерские бирюльки». другая — международная: Ландшафтный театр «Северный экватор».

Бирюльки в подарок праправнукам 

Деревянный Север в агонии. Бревенчатая архитектура уже не гибнет, мы ее потеряли. Так говорят авторитетнейшие ученые России. Но специалисты все равно ломают голову, как сохранить то, что еще живо. Одни предлагают все профессионально заснять, другие — сделать чертежи и описания, третьи — под крыши поставить.
Директору Кенозерского парка Елене Шатковской пришла в голову мысль — создать точные копии, уменьшенные ровно в два раза, и объединить их в архитектурном парке, назвав его «Кенозерские бирюльки».  Тут и Гулливером себя не чувствуешь, и осознать мощь легко, и все детали разглядеть несложно. А главное, все настоящее, по древним технологиям парковскими мастерами сделано, с соблюдением тончайших нюансов.
Пока здесь часовня с Кенозера, два дома, амбар, банька да колодец. Ведь не все Парк купить может, да и не хотят порой люди продавать родительский дом. Пусть умрет своей смертью, говорят... А в «Бирюльках» дом сохранится. И праправнуки тех же людей смогут увидеть его и воссоздать, если захотят. С десяти шагов размер уже не очень угадывается, и возникает ощущение новенькой деревеньки на берегу Масельгского озера. И деревенька будет расти. Появится тут и утраченное навсегда, и отобранное почти пять десятков лет назад, чтобы установить в Малых Корелах, и то уникальное, что еще пока живо, например, самая маленькая часовня в мире.

Приехав в Масельгу, гости увидят все то, что есть во всем огромном Парке, все самое ценное и дорогое.

Губернатор на удивление "совпал" с народом

Вторая часть проекта «КенАрт» - Ландшафтный театр «Северный Экватор» - началась еще в прошлом году. Создание креативных объектов-инсталляций, вписанных в окружающую природу и культуру— дело непростое. Особенно для буйной фантазии индивидуалиста-художника. Кроме того, творческие рамки сужались тем, что создателям предлагалось найти утилитарное  применение своему произведению. И некоторым даже удалось. К примеру, «Солнечные качели» Михаила Селищева из Ростова вполне функциональны, получаешь удовольствие, вылетая на них из леса в озерный горизонт.


«Смотровая башня» Ирины Полянской из Москвы открывает с семи метров красоту окрестностей. Чехи вкопали креативный шлагбаум рядом с обычным. В открытом виде новый напоминает колодезный журавль с резным молящимся человечком на самой высокой точке. А дорогу перекрывает полосатое коромысло.
В основном художники справились с задачей. Банька Бабы Яги, вырастающая вдруг из-за поворота, восхищает. Деревянная лохань так искусно расписана различными древними символами, что их вязь напоминает вологодские узоры. А сама бабуся разлеглась на крыше... сушится. 
Символ знаменитого масельгского водораздела с юмором воспет на самом масельгском хребте, с разных сторон которого застыли озера двух разных водных систем: атлантической и Северного Ледовитого океана. А символ — коромысло на огромном стволе. На коромысле два обычных ведра. Так увидел водораздел московский художник Сергей Яралов.
А команда вельчанина Станислава Бужинского сотворила огромные одуваны — флюгеры. Народу нравится. И спонсору фестиваля Юрию Анисимову, директору ОСО" Роснефть-Архангельскнефтепродукт» тоже понравилось, — Станислав Бужинский получил главный приз Компании. 
Кстати, губернатор в оценке объектов на удивление совпал с народом. Ему и одуваны понравились, и скрипка, которой на закрытии Фестиваля он и вручил свой приз, названный Гран-при. Скрипка необычная.., лесная. Идешь по лесу, ступаешь на мостик, а внизу ручей плавно переходит в очертания скрипки и звенит по камням-струнам нежная мелодия. Объект так и называется — «Музыка ручья». Авторы — ярославские художники: Игорь Голяков, Лариса драч, Алексей Бойков. В прошлом году у них тоже был гран-при за плавучего Адама «другой выход». Он путешествует сейчас самостийно по системе озер.

И бензопила вместо кисти 

Фестиваль, кроме инсталляций, подарил еще и общение на неформальном международном уровне. Украина и Белорусия, Германия и Голландия, Испания, Эстония, Чехия, Словакия, — все слилось, сплелось и спелось. Мне посчастливилось целую неделю жить рядом с эстонцами, чехами и словаками. Напряжение первых  часов сменилось теплым и неформальным общением, а прощаться уж и совсем было грустно. Международный язык был найден, и разговоры дали много открытий.
Оказалось, что СССР сгубил в Эстонии искусство шитья лодок. Правительство боялось, что все эстонцы уйдут морем за границу. Все плавсредства были уничтожены, и новых  делать не дозволяли. А еще, по замерзшему морскому льду, толщиной всего в 20 сантиметров, эстонцы- островитяне прокладывают временные дороги, длиной до 30 километров. И на эту тему у них свои истории. Однажды по такой дороге они везли казахов. Те, глядя на белый простор, сказали.., у нас точно такая бескрайняя степь... Когда им разъяснили, что под колесами, настала тишина, И обратно с острова казахи полетели уже на самолете.
В другой раз на такой вот дороге обнаружился заглохший... кабриолет, иностранный, посольский. Узнав, что придется добираться морем, решили ехать в открытом автомобиле, чтобы выпрыгнуть, если придется тонуть. А мороз был что-то около 23, и ветер нещадный, потому что море. Окоченевшим иностранцам объяснили, что если они кабриолет не задраят, то погибнут быстрее, чем доедут до ближайшей полыньи. 
Еще одним открытием стала для меня и всего Фестиваля моя соседка по комнате эстонка Майрэ. Когда я увидела ее с двумя бензопилами в руках, язык отнялся. Оказалось, что это ее «кисти», одна для широких «мазков», другая для тонких. Майрэ —художница. В мгновение ока она выпиливает этими двумя "кистями" очаровательных зверей и птиц, которые на ее эстонском острове не задерживаются, раскупаются тут же. У Майрэ пятеро детей. Мужа-алкоголика она выгнала за ненадобностью в один прекрасный момент и зажила спокойно, две дочери художественный бизнес матери уже подхватили. Оказалось... есть женщины не только в русских селеньях...

Это не овод — это «Руслан»

Сам Кенозерский национальный парк — это тоже всегда открытие, даже если ты тут в сотый раз. Для гостей такими открытиями стали Северный хор и джаз Тима Дорофеева. Иностранцы смотрели на все это широко распахнутыми глазами, забывая про фотоаппараты. Свои, что приехали из Няндомы, Каргополя и окрестных деревень, наслаждались не меньше. Если б не Парк и Фестиваль, где бы людям приобщиться к настоящему, а для искусствоведа из Третьяковки откровением стало, что костюмы у местных фольклорных ансамблей лучше и интереснее, чем у Государственного академического хора. Для самого хора, как и для всех остальных, включая Губернатора, открытием стал лодочный марафон по пяти озерам к восстановленной чудо-мельнице. Пять огромных чистейших озер, покрытых девственными коврами краснокнижных лилий и живая тишина рождают ощущение, что ты в природном храме, что присутствие здесь... очищает... Грохот восстановленной мельницы, куда веками везли зерно на помол, не раздражает, а радует. В этом уголке настоящая жизнь кидается к людям, чтобы узнавали, какой она может быть. Вода крутит огромное колесо, покрытое самоцветами брызг, и алмазная водяная пыль оседает в широком луче света из окна, превращаясь в переливающееся полотно волшебной ткани. А вокруг лилейное озеро и монументальный лес. И на ум только одна мысль.... А могла бы об этом не знать... не увидеть....
А земляника с черникой... многие сначала фотографируют, а уж потом едят...
А рыба, играющая в озерах...
Здешних щук видела. Отдельные экземпляры ужас способны наводить. Но прирожденным рыбакам-эстонцам не далась. Только мелочь позволила себя перехитрить. И эстонцы, веря моим рассказам про щук, шутили над собой: утром ищем червей, вечером — кошек, чтобы рыбу скормить.
Чех Радослав, отбиваясь от оводов, восхищенно кричал: «Это разве овод? Это ваш грузовой самолет «Руслан!» И действительно, двухсантиметровых мутантов оводов больше нигде встречать не приходилось. 
Но удивлялись на Фестивале не только местному. Всякий приехал со своим мастер-классом. Эстонский ансамбль «Дагэ» учил эстонским играм и танцам. Красавицы из Национального парка «Смоленское Поозерье» показали игрушку из сена. И привлекли всех к изготовлению. Сено привезли свое. Они же кукол из соломы, лыка и бересты творили и других этим делом заражали. Мужчины плели косы и повязывали косынки своим соломенным девушкам с неменьшим азартом, чем женщины и дети. 

(из газеты "Кенозерье" № 2 за 2010 г.)
Другие материалы о Фестивале КЕНАРТ-2010 см. здесь.