В.А.Гущина
(Петрозаводск)

КИЖСКИЙ АРХИТЕКТУРНЫЙ АНСАМБЛЬ

ДО И ПОСЛЕ РАСТАВРАЦИИ 1949 – 1959 гг.

Знаменитые кижские церкви и колокольня явились миру в традиционном виде с открытыми бревенчатыми срубами и золотистыми от свежего осинового лемеха куполами. Известно, что бревенчатый сруб - воплощение идеалов народного зодчества: его пластика живописна, красив ритм венцов, разнообразны цветовой колорит и оттенки светотени. Простой, открытый сруб - воплощение древних традиций, эстетический идеал - со временем становится «архаичным, по-деревенски грубым». К жизни вызваны новые средства художественной выразительности, созвучные вкусам и модам своего времени.

В Кижах модные веяния приобрели своеобразное решение: древние деревянные церкви, перешагнув свой столетний возраст, со всеми накопленными болезненными проблемами, вполне естественными в такой долгой жизни, были обшиты тесом снаружи и внутри; купола обиты «немецким железом», заменив собой традиционный осиновый лемех. Стены подверглись штукатурке с раскраской панелей «под мрамор»; на углах появились ампирные пилястры с «тосканскими» капителями; массивные плахи пола скрылись под настилом из узких шпунтовых досок, окрашенных красно-коричневой краской «под паркет». Началась новая жизнь древних строений: померкли мерцающие отсветы осинового лемеха - их заменило луженое железо, раскрашиваемое в ярко-зеленый, голубой или желтый цвета. Досчатый футляр менял цвета от белого до раскраса в разные тона желтого, зеленого, кирпично-бордового. Купола на церкви Покрова Богоматери, сохранившие свой традиционный осиновый наряд, красились «чернятью» (цвет темно-красной охры) и «медянкой» (пигмент голубовато-зеленого цвета). Железная кровля восьмерика окрашивалась в черный цвет.

В связи с новыми модными веяниями знаменитый русский художник И.Я.Билибин в 1904 г. призвал беречь от «варварских ремонтов и вандальского уничтожения древние деревянные церкви, убеждая сохранять их «как этнографические реликвии от прошлого времени». С огорчением он писал: «К сожалению, у старшей (церкви Преображения Господня) все купола обиты железом и окрашены в яркий светло-зеленый цвет, а сама она кажется белее снега.. .».

Красовский также отмечал: «В настоящее время храм обшит досками, а главы, шеи и бочки покрыты железом. В прежнее время, когда были видны бревна срубов и бочки, когда всюду вместо железа играл переливами лемех, храм должен был производить впечатление воплощенной сказки, хорошо всем с детства знакомой, но каждый раз слушаемой с восторгом и вечно новым интересом» .

Увидеть церкви в первородном виде людям представилась возможность лишь через полвека - после реставрации Кижского архитектурного ансамбля в 1949-1959 гг. под руководством московского архитектора А.В.Ополовникова.

Тесовая обшивка и штукатурка, нанесенные на древние срубы, скрыли болезненные язвы древесины, но не замедлили их дальнейшее развитие. Об этом свидетельствует состояние бревен, обнаруженное после пробного раскрытия обшивки. Реставраторы убедились в пагубности ее существования: между нею и срубом накопилось много мусора, что превратило части бревен в сыпучую массу.

Ополовников, автор проекта реставрации Преображенской церкви, отмечал: «После первых пробных раскрытий сруба, сделанных по необходимости - для удобства замены гнилых бревен, - бревна в отдельных местах прогнили насквозь, на всю толщину стены, хотя внешне они казались вполне здоровыми и крепкими, так как под тонкой оболочкой оболони(Оболонь или подкорье - наружный слой древесины ствола. Отличается от внутренней части - ядра - меньшей механической прочностью; менее стойка к повреждениям грибами и насекомыми, чем ядро),сохранявшей форму бревна, древесина самого ядра превратилась в сыпучую аморфную массу, а весь угол галереи держался больше на обрешетке под тесовую обшивку, как инвалид на костылях, и мог рухнуть в любую минуту. Внешних признаков этого катастрофического повреждения не было заметно, потому, что насквозь сопревшие части бревен не осыпались и не вываливались из стены только благодаря тонкой оболони, еще сохранявшей некоторую прочность».

Именно поэтому в своей «Объяснительной записке к проекту реставрации» А.В.Ополовников предлагал: «... а) снять существующую щитовидную обшивку без повреждения на высоте от 0 до 5 м на площади 100 м², с маркировкой и укладкой в штабель с отноской до 15 м...... г) Установить на место снятую обшивку».

Но после прояснения ситуации об опасном состоянии бревенчатых конструкций А.В.Ополовников отмечал: «Разрушительное воздействие тесовой обшивки... можно обнаружить, лишь заглянув под обшивку и „простукать" их стены. Под успокаивающим покровом облицовки возникают скрытые и зловредные разрушения, грозящие катастрофой в будущем. Никакие подпорки срубу уже не помогут: организм уже израсходовал все свои ресурсы».

Согласно народному опыту, обшивать тесом дом или церковь через 50-100 лет нельзя (говорили: «гни­лой дом или церковь обшивкой покрывать - грехи скрывать, да и только»). И, наоборот, обшивка дома тесом через 5 лет полезна для сруба («воздух ходит, а влага не попадает»). А.В.Ополовников писал: «При условии, если памятник как целостный архитектурно-конструктивный организм, уже израсходовал почти все ресурсы своего долголетия, данные ему природой, то тесовая обшивка ему не поможет, как и латы на раненном рыцаре или костыли у дряхлого старца». Концепция о вредном воздействии позднейшей обшивки встретила полное одобрение архитектурно-реставрационной общественности: на древних произведениях народного зодчества она скорее иллюзия защиты, чем сама защита, своеобразная «облицовка - декорация».

Кижи. Преображенский собор.	Кижи. Покровский собор.

В случае с Преображенской церковью состояние сруба под облицовкой грозило неминуемым обрушением. Таким образом, несмотря на многие положительные достоинства даже качественно выполненной обшивки, при неблагоприятных условиях она может стать угрозой для памятника. В тесовой обшивке Преображенская церковь простояла свыше 140 лет (1818-1959 гг.). Обшивка стала для нее своеобразной архитектурно-художественной декорацией. Оставлять такую обшивку было нельзя. «Идеальным решением вопроса после снятия обшивки, - по убеждению архитектора А.В.Ополовникова, - стало бы такое, когда вслед за ее удалением был бы проведен цикл мероприятий по химической обработке сруба, ...предотвратившие гниение древесины».

В то время в связи с кижским «бумом» проблеме химической пропитки стало уделяться много внимания. Химическая консервация выдвинулась на передний план реставрационной практики: «...упование на искусственное торможение естественного процесса старения», к сожалению, не выдержало проверки временем".

По мнению большинства исследователей, тесовая обшивка расценивалась чуждой для народного деревянного зодчества - как и обивка куполов железом, окраска масляной краской срубов и полов, нанесение штукатурки на стены, оклейка их обоями, обивка панелями и прочие поздние благолепия».

После снятия штукатурки со стен Покровской церкви, нанесенной в 1903 г., обнаружились следы сильного поражения древесины, а на стенах остались, по всей видимости, вечные белые клетки, не смываемые никакими химикатами. Кижские строения вновь обрели первородный образ, подтвердив прежнюю высокую оценку своего статуса - шедевра мирового значения. Восторжествовала красота открытого бревенчатого сруба и естественная, натуральная фактура древесины.

Образ кижской колокольни вобрал в себя совершенно иные особенности. Судьба самой молодой по возрасту в сравнении с древними церквями колокольни слилась воедино с новыми, модными городскими веяниями. Ее традиционная срубная основа сроднилась с чужеродными элементами одновременно со временем строительства. Обшивка тесом с пилястрами по углам, полуциркульные «итальянские» окна, филенчатые порталы входных дверей - такой декоративный наряд соответствовал обновленным церквям, также обшитым досками, и обитым железом куполам.

После освобождения церквей от «благолепного поновления» во время реставрации 1949-1959 гг. и обретения ими первоначального образа колокольня вошла в резкий контраст с их открытыми бревенчатыми срубами. Произошло небывалое в истории формирования Кижского погоста: на примере колокольни «чужое» декоративное украшение стало «своим» (родным) и навсегда утвердилось в составе знаменитого архитектурного комплекса. Все три строения, несмотря на свои архитектурно-конструктивные особенности, неразделимы и незаменимы никакими другими, что и создает гармоничный ансамбль.

Кижский погост с оградой.

Ограда Кижского погоста представляет новодел - совершенно «чужое» явление для формирования Кижского архитектурного ансамбля. Она воссоздана архитектором А.В.Ополовниковым в 1959 г. на месте прежней полуразвалившейся каменной ограды, возведенной в 1700 г., которая послужила для нее фундаментом. Данная информация о каменной ограде, к сожалению, автору проекта новодела ранее не была известна. Аналогом для деревянной ограды послужили традиционные ограды двух северных погостов: Водлозерско-Ильинского (Карелия) и Почезерского (Архангельская область). Таким образом, настоящая ограда представляет сочетание, надстройки («чужой») - вариант, вобравший в себя образы двух северных ограждений. И, тем не менее, ограда - новодел - органично вошла в ткань погостских строений и придает ансамблю полнозвучное, законченное решение.

Всесильное время объединило все четыре строения Кижского погоста и утвердило каждое из них, в том числе: уникальность церкви Преображения Господня; явные архитектурно-конструктивные просчеты церкви Покрова Богоматери, вызванные необходимостью создания гармоничного единства двух многоглавых церквей; декоративные излишества городского влияния (колокольня); и явный новодел — конгломерат из трех разных сооружений (ограда).

Создатели ансамбля - зодчие разных поколений - обладали удивительным тактом, врожденным природным чутьем и поистине народной мудростью; они проявили смелость и дерзость, объединив столь противоречивые, на первый взгляд, сооружения. Кижский архитектурный ансамбль создавался на протяжении четырех столетий (с конца XVII в. по вторую половину XX в.), что, естественно, нашло отражение на образах, составляющих его зданий.

Идея конференции «„Свое" и „чужое" в культурных традициях Русского Севера: проблемы самоидентификации и сохранения культурного наследия» на примере истории формирования Кижского архитектурного ансамбля нашла яркое отражение. Творческое отношение и чуткое улавливание в новизне пульсации времени сроднило чужеродные влияния с традиционными («родными») и обеспечило всем зданиям гармоничное ансамблевое звучание.