Г.Гунн

КАРГОПОЛЬ
(из книги "Онега впадает в Белое море")

Большое, но неглубокое озеро Лача (или Лаче) лежит в низких лесистых берегах. Северная часть его сужается и за мыском переходит в спокойное широкое русло. Так незаметно рождается река. Впереди на левом берегу встает город с белокаменными соборами. Это — Каргополь.

Реки имеют свою историю и свою легенду. Легендарно и озеро Лача, на котором будто бы томился Даниил Заточник, замечательный русский писатель XIII века. («Кому Лаче озеро, а мне много плача исполнено»,— пишет он, но, видимо, это только метафора.) Легендарна река Онега, по которой уходили в неведомый путь ушкуи новгородцев — первооткрывателей Севера. Легендарен древний Каргополь, некогда столица большого края — Карго- полыцины, крупный торговый центр древней Руси, посредник в соляной и хлебной торговле Поморья со средней Русью.

В слове «Каргополь» есть что-то греческое — «поль», «полис». Одна версия далее приписывает городу иноземное название: «каргос», «аргос» в переводе с греческого — корабль — тогда получается «корабельный город», «корабельная пристань», каким он и был встарь. По другой версии, название города происходит от финских слов «каргун-пуоли», что означает «медвежья сторона». В одной легенде рассказывается, как некий заблудившийся князь встретился здесь с медведем, но чудесным образом избеясал опасности и в память своего спасения заложил город. Любопытно, что аналогичные легенды существуют об основании Москвы, Ярославля и некоторых других городов. Проще всех объяснение: «карга» по-древнерусски — ворона, а «поль» — поле. «Каргиио поле»— воронье поле... Но уж очень это про заично звучит. Да и причем тут вороны, где этой птицы нет? Так и остается название города топонимической загадкой...

У таких городков, как Каргополь, все в прошлом — и слава и былое величие. Ходишь возле четырех громадных соборов и думаешь: как здесь, в глуши, возникли такие здания, которым мог позавидовать и столичный город? Значит, действительно богат был Каргополь.
Основан он давно, видимо в XII веке, когда на Онеге появились новгородцы, хотя первоначальное поселение относится к более ранним временам. Но расцвет торгового города начинается со второй половины XV века. В то время через него шел путь из Москвы в Поморье. Были здесь немалая пристань, склады, амбары. К Белому морю везли хлеб, оттуда привозили соль, дорогой по тем временам продукт. Хлеб—соль товарообмен несложный, но прибыль он давал большую. Город рос. Москва поддерживала торговый престиж Каргополя. Иван Грозный дал каргопольцам монополию на соляной торг, а вологжан и белозерцев велел к морю не пускать.

В те далекие времена это действительно был «рериховский» город, обнесенный земляным валом и рвом с водой, на валу стояла крепкая деревянная стена с семью башнями, крытыми шатром. В центре города находился «детинец» — кремль, где жил княжеский наместник, воевода.  В общем, это был довольно большой русский город с церквами, монастырями, местночтимыми святыми, вроде Иоанна Власатого и Александра Ошевенского, боярами, ссыльными. Сюда, в Каргополь, был сослан вождь крестьянского восстания 1606— 1607 годов Иван Болотников, здесь его утопили в проруби.

С основанием порта Архангельска в устье Северной Двины стало падать торговое значение Каргополя, а в XVIII веке и совсем захирел он, так же как и славные в свое время города Суздаль, Ростов Великий, Великий Устюг. Еще в XVII веке Каргополь управлялся воеводами, а в XVIII веке был назначен уездным городом Олонецкой провинции. К концу XIX века в городе насчитывалось около трех тысяч жителей. В то время это был настоящий «медвежий угол»: проводившаяся в начале нового века железная дорога прошла в стороне от города.

И сейчас попасть в Каргополь не совсем просто. От станции Няндома Северной железной дороги надо ехать около девяноста километров на автобусе. Дорога, конечно, не из лучших. Но приезжаешь — и забываешь о четырехчасовой тряске. Ты сразу же входишь в неторопливую и, пожалуй, уютную жизнь маленького городка, где вечером по улицам проходит стадо, где по деревянным мосткам бегают собаки, где уже на третий день ты чувствуешь себя старожилом — все в городе знаешь, и у тебя появились знакомые, с которыми ты здороваешься (надо иметь в виду, что книга издана в 1968 году - М.З.)

Днем город не назовешь таким уж тихим. Приезжают и отъезжают автобусы по трактам, еще новгородцами проложенным: когда-то в Каргополе сходились пути, идущие в Поморье, в Двинскую землю, в Вологду, в Олонецкий край. Проносятся по улицам леспромхозовские машины. Как и почти во всех северных городках, лес здесь основное. Штабеля бревен лежат на противоположном берегу и в черте города. Дно Онеги у Каргополя плотно устлано корой. Паустовский писал о «ватном» дне на реке Пре; здесь оно «коровое».

Есть своя поэзия в таких городках, как Каргополь. И особенно тихими летними вечерами, когда почти все жители города выходят к реке. Берег низкий, сырой, много родников. Над ними сделаны будочки — здесь берут воду. Сотни лодок на приколе вытянулись по всему городскому берегу. Кто-то отвязывает лодку, гремя цепью, кто-то смолит днище своей посудины, разведя на берегу костер, мальчишки удят с баркаса, женщины полощут белье с мостков. Вечернюю тишину нарушает треск моторов — рыбаки спешат к заре на озеро.

У берега засевший в песок, накренившись на бок, лежит старенький пароходик — «И. С. Никитин». Рассказывают, когда-то он «бегал» по озеру, но давно одряхлел и остался как музейный экспонат. Ребятишки лазят по его палубе, забираются в рубку, вертят скрипучий заржавелый штурвал...

Тут же на берегу приезжий художник расположился с этюдником: пишет купола соборов на фоне вечернего неба.

Бледное северное небо долго остается светлым, сумерки не спешат, и сидящие на берегу люди смотрят на воду, такую неподвижную, матовую, зеркально-спокойную, задумчивую.

Совсем смеркнется — послышатся голоса в городском саду, потом музыка — молодежь собралась на танцы.

Есть, есть особая, «уютная» поэзия в таких славных городках, как Каргополь!

Утро в этих городках начинается часов около шести, едва радио объявит новый наступивший день. Застучат шаги по деревянным мосткам, забренчит колтун — колокольчик на шее у коровы, зарычит грузовик. Зашевелится командированный люд в гостинице. Народ в большинстве приехал с лесопунктов по делам в здешний леспромхоз. В семь открывается столовая. Люди спешат на работу, а рыбаки уже возвращаются с озера.

Мы идем к рыбакам. Северный житель — человек приветливый. Сидим, разговариваем. Слушаем рассказы про озеро, какое оно своенравное, какую волну нагоняет, но озеро хорошее, рыбное, веселое. Не забываем и о своей главной цели — купить лодку. Спрашиваем, нам дают советы, к кому обратиться.

Начинается день. Ходим возле соборов. Они несколько тяжеловаты, угрюмы, суровы. Построены из белого камня в XVII веке, когда в центре России строили уже не из камня, а из кирпича. Их архитектура не блещет изяществом стиля, но в ней есть эпическая простота. Все они пятиглавые, стоят как крепости, оберегая покой городка.

С колокольни, высшей точки города, открывается далекий вид на окрестности. Сверху Каргополь особенно живописен, весь в зелени, всюду купола. Далеко расстилаются окружающие город поля. С одной стороны едва виднеется Лача, с другой — Онега теряется в лесах.

Мы замечаем — все лодки плывут в одну сторону, к озеру. Редко кто едет вниз, за наплавной мост: там кончается город, и река становится иной, необжитой и суровой, не увидишь снующих взад-вперед моторок, безлюдны лесистые берега. Туда, дальше, незачем плыть: впереди пороги.

Онега полноводна и глубока, она могла бы связать озера Лача и Боже и весь Озерный край с Белым морем. Но Онежского водного пути нет. Много было проектов, но все они остались неосуществленными. Например, в 1876 году инженер Бучацкий предложил соединить реку Онегу с Онежским озером. Это открыло бы путь с Онеги на Балтику. Примерно в то же время был создан еще один проект, по которому предлагалось соединить Онегу с Шексной, связав каналом озера Кубенское и Перешное с Боже и Лача. Автором этого проекта был каргопольский крестьянин Попов. Мне попалась в руки занятная брошюрка, изданная каргопольским исправником, где описывается банкет местных властей по поводу упомянутого проекта. Торжество было большое, властям мерещился грядущий расцвет города, купцам — большие барыши. Как еодится, хлопали пробки шампанского и «оживленная беседа во время стола была прерываема воспоминаниями и горячо прочувствованными словами присутствующих». Но, увы, на этом все и кончилось. Если бы проект Попова осуществился, Онега была бы соединена с Волгой, а если бы убрать еще онежские пороги, открылся бы водный путь от Каспийского до Белого моря.

В наши дни караваны судов ежегодно проходят с Волги, с Черного моря в Белое море и другие северные моря, правда, иным путем. Онежский край теперь снабжается по железной дороге. Онега же осталась несудоходной в большей своей части.




Примечания:
1. Из книги Г.Гунна "Онега впадает в Белое море".  М., "Мысль", 1968..
2. С небольшими сокращениями.