Этот очерк написан и опубликован при жизни К.П.Гемп - замечательной женщины, много сделавшей не только для науки, которой она занималась - альгологии, но и для русской культуры, русской этнографии, географии, истории, литературоведения. Поэтому в очерке упомянуты не все ее работы, но рассказ об этой умнейшей женщине не может не восхищать!
М.Зак
М. Данилов
К. П. ГЕМП — ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН АРХАНГЕЛЬСКА
 |
К.П.Гемп (1894-1998) |
Белое море, Поморье. Каждый, кто занят их изучением или просто интересуется всем, что связано с Русским Севером и Архангельском, знает этот адрес на набережной В.И.Ленина. Правда, случаются и такие письма: Архангельск, Ксении Петровне Гемп. Их также вручают адресату.
На ее памяти весь двадцатый век, все его важнейшие события и потрясения. Современница их, она лично знала выдающихся полярников Г.Я.Седова, В.А.Русанова, Р.Л.Самойловича, много лет была дружна с президентом Новой Земли И.К.Вылкой, знаменитым ледовым капитаном В.И.Ворониным, многими замечательными людьми, жившими и работавшими на Севере.
 |
 |
 |
Г.Я.Седов (1877-1914) |
В.А.Русанов (1875-1913) |
З.Л.Самойлович (1881-1939) |
Историк, географ, альголог, этнограф, палеограф, краевед, автор нескольких книг. Это лишь не полный перечень профессий Ксении Петровны, и в каждой из них ей удалось сказать свое слово.
(Альголог - специалист по водорослям)
Особое место в ее жизни занимает многолетнее сотрудничество с Пушкинским домом —Институтом русской литературы Академии наук СССР. Здесь учрежден специальный фонд Гемп - около двухсот бесценных рукописей и редких книг, переданных в дар Пушкинскому дому Ксенией Петровной и Алексеем Германовичем Гемп. В течение всей жизни они собирали и бережно хранили памятники русской национальной культуры.
Когда же началась эта удивительная дорога по городам и весям Русского Севера, по Белому морю, его островам и берегам, которые она знает, как свой дом? Как удалось ей, гимназистке, бестужевке, чье детство и юность прошли в среде интеллектуалов Архангельска и Петербурга постичь душу помора, полюбить его речь, быт, весь суровый и справедливый уклад поморской жизни, стать своей, близкой для этих сдержанных и прямых людей?
Может быть, тогда, в 1910 г., когда отец Петр Герардович Минейко, руководивший строительством морских портов на Европейском Севере, послал ее, еще гимназистку, из Архангельска в Холмогоры с поручением ознакомиться с библиотекой, объявленной для продажи? Вместо отпущенного одного дня Ксения пробыла там неделю, но и недели оказалось мало для ее пытливого ума, чтобы объять тот мир, который открылся ей в Холмогорах и окрестностях села.
Или еще раньше, когда в 1903 г. девятилетняя Ксения перед поступлением в гимназию вместе с бабушкой и сестрами путешествовала по Онежскому полуострову.
Спустя без малого 80 лет она возьмется за перо и воскресит впечатления того долгожданного и незабвенного путешествия в своей книге «Сказ о Беломорье». И оживут перед нею каждый день и час этих первых встреч с Белым морем, его берегами, деревнями и селами поморов. И окажется, что только вчера они шли лесной тропой и болотами в Амбурский скит, а через три дня пара лохматых лошадок на гремящем и трясучем тарантасе повезла их из Рикасихи в Солзу, а затем в Неноксу и Сюзьму. И нигде они не будут. спешить, везде будут жить подолгу — семь, десять и двадцать дней.
Тогда впервые узнала она жизнь поморов и детским чистым сердцем полюбила их на всю жизнь: поразилась их образной речи, всему укладу их нелегкой жизни, затаив дыхание слушала плачи и ожиданьица поморок.
Как запомнились ей Ненокса с ее солеварнями, двумя красивыми деревянными церквами и колокольней — «бабушкой Архангельску», основанной новгородцами не позднее ХV в. (она впервые упоминается в летописях ХV в.), и в пятнадцати верстах от нее к югу—Куртяево с маленькой Алексеевской церковью 1721 г. и знаменитым на весь Север целебным источником «Талец», куда они выезжали дважды. А какие пляжи н купания по утрам в обжигающей — не более 15 градусов — воде были в Солзе и Сюзьме!
Она видела, как ставят на речках заколы на рыбу, как ждут на морском угоре возвращения рыбаков. Игры с девчушками-сверстницами в углу огромной и загадочной повети поморского дома, полной самых диковинных вещей, песни н переборы девушек, каждый поход в лес по грибы после петрова дня, ближайшее болотце, где они собирали морошку,— все припомнит она до мелочей, тогда, казалось, незаметных и таких бесценных теперь. И всегда, в каждом походе, они с сестрами собирали гербарий и вели как умели общий дневник, каждая вписывала в него все, что хотела.
Она благодарна отцу за то, что он заметил и умело направлял ее живой интерес ко всему, что связано с Беломорьем. Отец ее, Петр Герардович, сам был одним из активнейших деятелей общества по изучению Русского Севера и одно время его председателем. Их большой двухэтажный дом на тогдашней Псковской улице (ныне Чумбарова-Лучинского) был одним из центров культурной жизни дореволюционного Архангельска. Библиотека отца насчитывала 83 тысячи томов, и первой помощницей ему здесь была она, Ксения.
Прапрадед Ксении Петровны гидрограф Петр Беклемишев был участником первой русской антарктической экспедиции под командованием Ф.Беллинсгаузена и М.Лазарева. В награду за плавание к Антарктиде ему в 1821 г. были вручены правительством уникальные часы французской работы. Они бережно хранились в семье, передавались из поколения в поколение. Часы стояли в кабинете отца, и, когда подросла Ксения, заводить часы было доверено ей. В 1978 г. Ксения Петровна передала их в дар Всесоюзному географическому обществу, и теперь часы лейтенанта Беклемишева украшают экспозицию музея географического общества в Ленинграде.
Дед ее по отцовской линии, Герард Иосифович Минейко, за участие в революционном движении был выслан царским правительством в Архангельск, работал здесь в статистическом комитете и преподавал историю в Архангельской гимназии. Работами его и его ученицы впоследствии первой в России получившей почетное звание доктора русской истории Александры Яковлевны Ефименко интересовались Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Книги Г.И.Минейко и А.Я.Ефименко наряду с другими русскими книгами были в библиотеке Карла Маркса.
 |
Пётр Герардович Минейко, отец К.П.Гемп (1868-1920) |
Отец Ксении был разносторонне образованным человеком, он окончил три высших учебных заведения, знал языки, постоянно занимался самообразованием. Мать, Надежда Михайловна, окончила Петербургскую консерваторию и затем сама обучала детей музыке.
Их дом был открыт для всех интересных людей, приезжающих в Архангельск в те годы. По делам к отцу и запросто, в гости, у них бывали Георгий Яковлевич Седов и Владимир Александрович Русанов. Весь Архангельск тогда жил полярными экспедициями, и могла ли она, уже старшеклассница гимназии, быть в стороне от этих событий? Когда Седов уходил к Северному полюсу на судне «Святой Фока», Ксении посчастливилось провожать его в Соломбале и записать балладу, которую он спел в близком кругу на прощание. Бережно сохранит она в памяти каждую деталь этой встречи с ним и одновременно проводов в последний путь. Крепкая дружба свяжет ее с того дня с женой Г.Я.Седова Верой Валерьяновной.
Жив в ее памяти и Владимир Александрович Русанов. Портрет его К.П.Гемп воссоздаст на страницах «Правды Севера» в очерках «Три полярника» спустя 68 лет после первой встречи с ним.
Хорошо запомнились ей и встречи с соратником Русанова по работам на Шпицбергене, будущим «директором Арктики», а в те годы — ссыльным революционером Рудольфом Лазаревичем Самойловичем. Особенно памятна первая их встреча в библиотеке общества изучения Русского Севера. Самойлович и высланный в Архангельск Александр Грин часто гуляли по аллеям Гагаринского сквера и по Набережной, а гимназистки ходили за ними стайками. Первый был известен им своими выступлениями на концертах общества ссыльных — у Самойловича был бас, а о Грине шла уже большая молва — писатель.
 |
Семнадцати лет Ксения Минейко закончила гимназию. С медалью. И вот Петербург, историко-филологический факультет, Бестужевские курсы — первый в России женский университет. Учителями ее становятся видные ученые того времени: по русской истории— Александра Яковлевна Ефименко и Яков Лазаревич Барсков, по всеобщей истории — Евгений Викторович Тарле, по палеографии — Борис Дмитриевич Греков, по сравнительному языкознанию — Иван Александрович Бодуэн де Куртене. Всю жизнь она будет благодарна им за полученные в годы учебы глубокие знания.
Под руководством выдающихся русских ученых Б.Д.Грекова, Н.М.Дружинина ей посчастливилось в те годы разбирать и описывать архив Выговской старообрядческой пустыни и архив Соловецкого монастыря. Тогда же, еще будучи курсисткой, Ксения Минейко начинает преподавать в школах 17-го Петроградского городского попечительства для детей беженцев и продолжает преподавание после окончания курсов в 1917 г.
«В Петрограде,— рассказывает Ксения Петровна,— в период войны скопилось много беспризорных ребят, потерявших родителей. Их подбирали там на всех дорогах, где шли беженцы, и при городских попечительствах были организованы школы. В этих школах собирались все возрасты, начиная с семи лет и кончая пятнадцатью. Разделения на классы первоначально не было... Направили меня в такую школу знаменитый артист Павел Павлович Гайдебуров и жена его Нина Федоровна Скарская— сестра Веры Федоровны Комиссаржевской. Сначала я обследовала положение семей запасных, призванных на войну. С этого началось. А потом они перевели меня на работу с ребятами. Было интересно, но очень трудно».
Здесь, в Петрограде, она встретила и февральскую, и Великую Октябрьскую социалистическую революцию, вместе со всеми слушала В.И.Ленина на Финляндском вокзале. Незабываемы эти годы. Очистительный ветер революции, молодость, встречи с интереснейшими людьми. Она слушала Шаляпина, Маяковского...
 |
А.Г.Гемп (1893-1977) |
Вместе с Василием Константиновичем Низовкиным и Варварой Васильевной Рожиной она стала пионером в изучении водорослей северных морей и решении проблем, связанных с их использованием в народном хозяйстве. «Мы начинали с чистого места»,— скажет она как-то в разговоре. Альгинат натрия, маннит, агар-агар — все это было внове, но медицина и промышленность ждали эти ценнейшие продукты, заменить которые ничем не удавалось.
Архангельский агаровый завод, открытый 30 января 1918 г. как завод по производству йода, в начале 30-х годов был переоборудован для комплексной переработки водорослей. Это имело большое значение не только для Архангельска, получившего в тяжелые годы войны дополнительное сырье для пищевой, фармацевтической и других отраслей промышленности, но также и для Ленинграда, оказавшегося в блокаде.
В одну из наших встреч К.П.Гемп рассказала, как пригодился ей архангельский опыт. «Я на завод тогда перешла работать, спрос был громадный. добавляли водорослевые продукты в супы или просто супы варили, начиняли картофельные рулеты и использовали в качестве добавки в хлеб». Опыт, накопленный К.П.Гемп и ее сотрудниками в Архангельской водорослевой лаборатории и на агаровом заводе, было решено использовать для налаживания выработки пищевых продуктов в осажденном Ленинграде.
В Архангельск пришло письмо за подписью секретаря областного и городского комитетов партии А.А.Жданова с предложением помочь Ленинграду организовать такое производство. Вслед за письмом в октябре 1942 г. прибыл офицер, который должен был сопровождать Ксению Петровну,— а выбор пал на нее — в блокадный Ленинград.
С немалыми трудностями преодолели они эту дорогу: «Сначала до Вологды, через Тихвин, окружными путями в Кобону и оттуда уже с воинской частью через Ладожское озеро». И вот она в Ленинграде, на знакомом со студенческих лет Финляндском вокзале. Голод в то время уносил ежедневно десятки и сотни людей. Между тем здесь сохранились значительные запасы анфельции и ламинарии. «Их завезли,— рассказывала Ксения Петровна,— еще перед войной для выработки из анфельции агар-агара, необходимого в кондитерской промышленности, а из ламинарии — медицинской крупки. Причем хранились они не на Бадаевских складах, а на складах мясокомбината, почему и удалось им избежать пожара».
Поселили ее в гостинице «Астория», где все окна были заложены мешками с песком. А водоросли хранились за Нарвской заставой. «Трамваи не ходили из-за обстрелов, и я ежедневно отправлялась туда пешком, пока не пустили трамваи. Это был конец сорок второго — начало сорок третьего года». Итак, ленинградский мясокомбинат теперь должен был перейти на водоросли. «Очень хорошая заведующая заводской лабораторией Осмоловская и очень толковые инженеры в течение трех суток собрали установку по переработке водорослей, и началась варка. Контроль по моим записям вела Осмоловская».
Готовый продукт — разваренные водоросли (ламинарии) в виде каши развозили на тележках по столовым. «Когда люди узнали о нашем производстве, к нам потянулись многие — с чашками, кастрюльками, просили дать им это дополнительное питание. Из агар-агара делали студень, наполняли его подорожником и другими полезными травами и листьями. Когда добавляли сахарин — получали сладкий студень. Подкрашивали его в красный, зелененький цвет...» Водоросли, которые использовались для получения пищевых продуктов, были не токсичны и, по существу, не требовали очистки. Для их обработки использовалась лишь сода — для ускорения варки, разрушения клеточной структуры растений. Многих ленинградцев спасло тогда это дополнительное питание. В первую очередь его давали в больницы истощенным детям и тем, у кого от голода было расстроено пищеварение. Агар и альгинат натрия .в этих случаях оказывают благотворное воздействие, укрепляя пищеварительный тракт.
Только после войны Ксения Петровна случайно узнает, что в адрес председателя Архангельского облисполкома в 1943 г. пришло письмо, в котором Ленинградский горисполком от имени благодарного населения выражал глубокую признательность ей, архангельскому специалисту по водорослям, за большую помощь осажденному Ленинграду. По каким-то причинам этот документ попал сразу в архив, и сотрудница, знавшая Ксению Петровну, показала ей это письмо десять лет спустя после его получения.
Когда Ксения Петровна вернулась в Архангельск, она продолжила работу по использованию водорослей в пищевых продуктах.
В годы войны К.П.Гемп сотни раз выступила в госпиталях Архангельска и станции Плесецкая с лекциями и рассказами о русской истории, культуре, искусстве, об Архангельске и о тех местах, которые были родными - раненым бойцам: украинцам она рассказывала об Украине, ленинградцам — о городе на Неве, из которого вернулась недавно, о его пригородах. В своем жилом квартале она руководила противопожарной и противовоздушной обороной.
В те годы Ксения Петровна и Алексей Германович пережили тяжкую боль непоправимой утраты — на фронте погиб их единственный сын Игорь...
Окончилась война. Лаборатория продолжает изучение водорослей Белого и Баренцева морей. Ксению Петровну приглашают на Балтику и Черное море, где эти исследования только начинались, затем она едет в Китайскую Народную Республику, чтобы передать свой опыт. «В результате и там был использован опыт производства альгината натрия и агара. А на Балтике был построен завод на острове Сааремаа, вырабатывающий из водорослей продукты для Рижской и Таллинской кондитерских фабрик, а также для социалистической Кубы».
Ксения Петровна говорит о водорослях с большим знанием дела и очень заинтересованно: «Основные запасы — в Белом море. Богаты ими Соловки, Летний берег, Онежский залив, Кандалакшская губа. Меньше — на Зимнем берегу. Не могут пока освоить Горло Белого моря и Воронку. Нельзя концентрировать промысел в одном месте, надо осваивать новые... Мы обследовали все берега и дали свои рекомендации...»
Довелось ей принимать участие и в изысканиях в связи со строительством первой в нашей стране приливной гидроэлектростанции в губе Кислой на Кольском полуострове. Ксения Петровна гордится памятным нагрудным знаком, которым ее наградили энергетики.
Более пятидесяти печатных работ принадлежит известному в нашей стране и за рубежом альгологу К.П.Гемп по вопросам, связанным с изучением и использованием водорослей. Высокой и заслуженной наградой ей стал орден Трудового Красного Знамени, врученный в 1963 г.
Ксения Петровна долго не уходила на пенсию. Энергия ее поражала всех. В 1969 г., ей исполнилось семьдесят пять лет, она первой из женщин опустилась в испытываемом батискафе на дно Белого моря у Соловецких островов на глубину 90 метров. В 1974 г. в райсобесе, когда ей вручали пенсионную книжку, сказали: «Ваш трудовой стаж на сегодня самый большой в области —шестьдесят лет и один месяц».
---------
Став известным альгологом, Ксения Петровна не перестала быть историком. История — ее признание с юношеских лет —владела ею все эти годы. Рядом с нею с 1918 г. был также историк по профессии и признанию Алексей Германович Гемп. Их искренний и неослабевающий интерес ко всему, что связано с Русским Севером, неутомимая деятельность по собиранию, подчас спасению и изучению уникальных документов русской истории и литературы принесли замечательные плоды. С их помощью, например, была спасена часть архива Сийского монастыря.
Однажды, это было в начале 20-х годов, Ксения Петровна, преподававшая в то время историю в ИНО, с группой студентов приехала в Сийский монастырь. То, что она увидела там, привело ее в ужас: гибли не только иконы, но и рукописи монастырского архива. По сути дела, бесценным документам грозило полное уничтожение. По приезде в Архангельск она сказала об этом Алексею Германовичу и он тотчас — один! — отправился в Сию. С помощью местных жителей, кого ему удалось убедить в ценности гибнущих документов, он вывез их к пароходу. «А в Архангельске ему помогла девушка, Надя Воль, дочь провизора. У них была своя лошадь с телегой. Документов было так много, что едва поместились на эту телегу».
Они отвезли спасенную часть хозяйственного архива Сийского монастыря и сдали ее в архив областной, откуда затем наиболее ценные документы были перевезены в центральные архивы Москвы.
В 60-е годы Ксения Петровна и Алексей Германович стали передавать собранные ими уникальные документы в государственные хранилища и библиотеки. Среди них автограф Никона; письмо Аввакума, лицевая рукопись «Летописи двинской» с портретом царя Алексея Михайловича, выполненным северным художником, записная книжка монаха Соловецкого монастыря и многие, многие другие. Они хранятся теперь в Государственной библиотеке имени В. И. Ленина в Москве, в Пушкинском доме Академии наук СССР, Всесоюзном географическом обществе, в Архангельском государственном архиве и областных музеях в Мурманске, Ростове-на-Дону (музей Г.Я.Седова), Орле (музей В.А.Русанова) и других местах. Фонду Гемп в Пушкинском доме, включающему в себя редчайшие рукописи и старопечатные книги, автографы выдающихся деятелей отечественной истории и культуры, редкие фотографии, посвящена специальная научная литература.
Среди них — оригинальные работы Ксении Петровны. Они посвящены истории постройки гостиных дворов в Архангельске и Соловецким островам, хозяйственной деятельности северных монастырей, поморским лоциям, укладу жизни поморов, их выразительному и точному слову, северным сказительницам и плачеям — все темы исследований трудно перечислить. Недаром К.П.Гемп желанный консультант в творчестве многих кинорежиссеров и авторов научных трудов о Севере. Последние фильмы, вышедшие с ее помощью,— «Россия молодая» и документально-художественная лента о Г.Я.Седове.
Имя К.П.Гемп широко известно и среди географов нашей страны. В течение многих лет она была ученым секретарем Архангельского отдела Всесоюзного географического общества и за большой вклад в отечественную географию избрана Почетным членом и членом президиума общества.
Имя Ломоносова на карте мира — тема специального исследования географа Ксении Петровны Гемп.
С большим интересом научной общественностью страны и северянами были встречены ее книги «Каргополь» и «Выдающийся памятник истории поморского мореплавания ХVIII столетия», которые сразу же превратились в библиографическую редкость.
Необычна история создания второй книги, выпущенной в свет издательством «Наука» в 1980 г. В ней К.П.Гемп детально описывает и сопровождает комментариями «книгу мореходную» — одну из знаменитых поморских лоций. Она принадлежала семье коренных поморов Двининых, живших в Сумском посаде. Текст этой лоции был переписан семнадцатилетней Ксенией Минейко с тщательным соблюдением всех особенностей оригинала в 1911 г. в деревне Кузомень на Белом море. Подлинник лоции хранится ныне в Архангельском краеведческом музее.
Ей посчастливилось ознакомиться с текстом восьми поморских лоций, составленных поморами — жителями различных районов Беломорья. Эти редчайшие памятники «поморской отваги, мужества, смекалки, товарищества и обширных знаний о северных морях» — достояние немногих музеев, где они хранятся. Лоции передавались в семьях поморов из поколения в поколение, от отца к сыну, как «памятники, особо дорогие сердцу». Ксения Петровна готовила эту книгу к печати, преодолевая тяжелый недуг, месяцами прикованная к постели.
Еще одна тема ее работ— история заселения Белого в Баренцева морей.
Не случайно свою последнюю книгу, которую она подготовила к 400-летию Архангельска, Ксения Петровна назвала «Сказ о Беломорье» — об этом любимом и так хорошо знакомом ей крае.
«Еще в детстве, а затем и позднее, посчастливилось мне, да и не раз, побывать в Николо-Корельском монастыре, в Пертоминске, на Соловках и на Кий-острове.. В юношеские и зрелые годы побывала я тоже не раз в различное время года на всех берегах в во всех частях Белого моря до мысов Святого и Канина...». В этой книге — свежий ветер и волны Белого моря, мужественные и скромные люди, населяющие его берега, уклад их жизни, радость в горе, запечатленные в поморских сказаниях, плачах и ожиданьицах, воочию предстают перед нами.
«Лучше о слове поморов я работы не знаю,— написал Ксении Петровне академик Дмитрий Сергеевич Лихачев,— прочел Вашу книгу не только с удовольствием, но и с большой пользой для себя».
...Ясным июньским днем мы вновь собрались в квартире Гемп, чтобы познакомиться с Пушкинианой Ксении Петровны и Алексея Германовича, услышать рассказы о Пушкине. Эта тема особенно дорога Ксении Петровне.
Перед нами Пушкиниана Гемп: книги, альбомы, иллюстрации к произведениям, фотоальбомы, журналы, многочисленные вырезки из газет и журналов.
— Все это собрано нами с Алексеем Германовичем,— говорит она.— От библиотеки отца мне остались только прижизненные издания Пушкина и первое собрание его сочинений. Они уже переданы в Пушкинский дом.
Кроме них в Институт русской литературы Академии наук СССР Гемп переданы многие ценные издания и материалы о Пушкине — всего 48 наименований. Об уникальности их говорит то обстоятельство, что в крупнейшем собрании печатной Пушкинианы, сосредоточенной в Пушкинском кабинете института, некоторые из книг, подаренные К.П.Гемп, отсутствовали или имелись лишь в единственных экземплярах. Так было сказано в благодарственном письме, присланном К.П.Гемп Пушкинской комиссией Академии наук СССР и дирекцией Пушкинского дома, подписанном академиком А.П.Алексеевым. Среди прижизненных изданий произведений А.С.Пушкина, переданных в Пушкинский дом, были «Полтава», «Барышня-крестьянка» и главы из «Евгения Онегина».
Восемь книг из Пушкинианы Гемп, являющихся чрезвычайной библиографической редкостью, до сих пор отсутствовали в собрании Пушкинского дома. Это статьи и материалы, относящиеся к жизни А.С.Пушкина в Одессе (Труды Пушкинской комиссии Одесского дома ученых, 1925), другие издания 20-х годов.
— Мне, конечно, было очень приятно,— говорит Ксения Петровна,— что удалось найти такие книги, которые являются библиографической редкостью и о которых даже сотрудники Пушкинского дома, специалисты из специалистов, не были осведомлены.
О каждой книге, посвященной великому поэту, Ксения Петровна рассказывает то, что услышать можно нечасто. Перед нами возникает живой облик поэта. Не хрестоматийный образ, знакомый со школы,— живой Пушкин присутствует здесь, когда наша удивительная хозяйка начинает говорить о нем.
Ксения Петровна и Алексей Германович были знакомы с внучкой Александра Сергеевича Пушкина — Анной Александровной, любимой дочерью сына поэта. Она прожила большую жизнь—скончалась 5 июня 1949 г. в Москве восьмидесяти семи лет от роду. От своего отца Анна Александровна много знала об А.С.Пушкине и бережно хранила связанные с ним реликвии.
На слегка пожелтевшем листке бумаги, вырванном из блокнота,— записка Бориса Михайловича Зубакина к Анне Александровне Пушкиной:
«Дорогая Анна Александровна! Шлю Вам привет с другом моим Ксенией Петровной Гемп. Познакомьтесь, пожалуйста. Ксения Петровна очень чтит Вашу семью. да и обо мне все расскажет.
Целую Ваши ручки.
Ваш Борис 3убакин»
( Зубакин Борис Михайлович — русский поэт, скульптор и знаток истории искусства. Автор книги «Холмогорская резьба по кости», изданной в Архангельске в 1935 г. - М.Д.)
На обороте записки Б.М.Зубакин указал адрес, по которому жила в Москве Анна Александровна Пушкина: «Трубниковски йпереулок, д. 24, кв. 4 (в 1 этаже)» и начертил схему расположения дома в Трубниковском переулке в районе Кудринской и Поварской улиц.
У Анны Александровны хранилась драгоценная вещь — единственная прижизненная скульптура А.С.Пушкина, выполненная замечательным русским скульптором и рисовалыциком Иваном Ивановичем Теребеневым.
(Настольная скульптура А.С.Пушкина была выполнена И.И.Теребеневым из воска и не сохранилась до наших дней. Она экспонировалась в Историческом музее и погибла в результате повышения температуры при введении в музее парового отопления - М.Д.)
Небольшая (не более 30 см высотой), но необычайно изящная скульптура изображала поэта, стоящего в задумчивости со скрещенными на груди руками. Анна Александровна разрешила Алексею Германовичу Гемп сфотографировать скульптуру. Подлинник этой уникальной фотографи К.П.Гемп передала в июне 1978 г. в Пушкинский дом.
Ксения Петровна бережно достает из папки лист фотографий. На них — большой бюст Пушкина работы Б.М.Зубакина, подаренный им хозяйке дома в январе 1937 г. К сожалению, и он не сохранился, так как материалом скульптору служила глина. Этот бюст некогда украшал Пушкинские дни в доме Гемп.
Здесь бережно хранилась и другая реликвия, связанная с именем А.С.Пушкина,— машинописная копия текста «Сказки о царе Никите».
— Я получила ее от Бориса Михайловича Зубакина,— говорит Ксения Петровна,—а он — от Горького, у которого был типографский экземпляр текста этой сказки. От кого получил Горький свой экземпляр, неизвестно.
Ксения Петровна показывает нам машинописную копию «Сказки о царе Никите» с поправками Б.М.Зубакина по тексту, принадлежавшему А. М. Горькому. Другой экземпляр, заверенный А.М.Горьким, уже передан в Пушкинский дом. По этому поводу в письме Пушкинской комиссии и Пушкинского дома Академии наук СССР к К.П.Гемп есть такие строки: «Особенный интерес представляет Ваша машинописная копия текста «Сказки о царе Никите» — он отличается вариантами отдельных строкот известных до сих пор списков этого произведения».
Всю жизнь собирали Ксения Петровна и Алексей Германович печатные, рукописные и устные рассказы о Пушкине. В их собрании, наряду с редкими книгами и прекрасно изданными альбомами, хранятся многочисленные вырезки из газет и журналов, выходящих как в нашей стране, так и за рубежом. Четыре тома таких вырезок уже переданы в Пушкинский дом.
— О Пушкине пишут, например, много во Франции,— говорит Ксения Петровна.— да что во Франции, в Аддис-Абебе поставлен памятник Пушкину! И на нем надпись: «Нашему гениальному поэту Александру Сергеевичу Пушкину». То есть эфиопы считают его своим национальным поэтом! А сенегальцы возражают: «Пушкин—наш!» Об этом было напечатано в «Юманите».
Но особенно дороги для нас, северян, в Пушкиниане Ксении Петровны и Алексея Германовича Гемп собранные ими материалы по теме «Пушкин на Севере».
— Народ знал Пушкина всегда! — убежденно говорит Ксения Петровна.— Это только в официальных кругах менялось отношение к поэту, а народу он всегда был дорог...
В Архангельске были открыты две пушкинские школы. Обучение в них велось бесплатно. Принимались все дети, независимо от сословия и имущественного положения их семей. Одна — начальная городская бесплатная школа имени А.С.Пушкина—размещалась на углу нынешних улиц Павлина Виноградова и Карла Маркса, другая (в ней учились только девочки) — в Соломбале.
— В начальной школе было три класса,— рассказывает Ксения Петровна,— и учительницей во всех трех классах была Анна Васильевна Благовещенская.
Поистине драгоценны собранные Ксенией Петровной поморские предания о Пушкине, ее воспоминания о встречах с истинными почитателями великого поэта — простыми северянами.
В городе у Белого моря живут потомки поэта — Ирина Евгеньевна Гибшман и Ольга Евгеньевна Вещагина (урожденные Клименко) и тысячи скромных почитателей его гения. Многие из них за минувшие полвека были участниками Пушкинских чтений у Гемп.
— Правда, бывали дни, когда мы с Алексеем Германовичем встречали пушкинский праздник вдвоем,— вспоминает Ксения Петровна,— а иной раз собиралось до двадцати человек...
Мы засиделись допоздна, надо было прощаться, но уходить никто не хотел. Нас наполняли чувства глубокого уважения к этому дому и величайшей признательности к его удивительной хозяйке, поразительным образом осуществившей и сохраняющей уже более полувека живую связь пушкинского времени с нашим.
В 1984 г., в год 400-летия Архангельска, почетному гражданину города Ксении Петровне Гемп исполнилось девяносто лет, но она напряженно работает — консультирует фильмы и многочисленные работы, посвященные Архангельску и Русскому Северу, публикует рассказы о памятных встречах и статьи в центральной и областной печати. Не иссякает, а с каждым годом растет поток людей в ее маленькую квартиру на набережной В.И.Ленина, людей самых разных возрастов и специальностей —студентов, школьников, моряков, писателей, журналистов, кинорежиссеров, художников — всех, кто любит и стремится лучше узнать Русский Север, первый морской порт нашего отечества — Архангельск.
Примечания:
1.
Из книги "Следопыт Севера", Архангельск, Сев.-Зап. книжное
изд-во, 1986.
2. Автор - М.А.Данилов
- геолог, член Союза журналистов.
3. С небольшими сокращениями.
4. Пояснения курсивом - автора статьи.
5. Фотографии К.П.Гемп и членов семьи - отсюда. Остальные - из разных страниц интернета.