Уильям Брумфилд

ЗАМЕТКИ О РОССИЙСКОМ КУЛЬТУРНОМ НАСЛЕДИИ
(из книги "Пути к Белому морю")

 

Русский Север находится в зоне таежных или бореальных лесов, и традиционное зодчество этого региона отражает этот природный факт. Можно предположить, что коренные финно-угорские народы, а также русские исследователи и переселенцы из Новгорода, бывшего в Средние века крупным торговым центром, обладали навыками, необходимыми для строительства прочных бревенчатых строений. Такие навыки были принципиально важными и востребованными в силу северного климата и топографии местности.

Русское присутствие на Севере также принесло с собой духовную культуру православия, обладавшего богатыми традициями постройки как деревянных, так и каменных зданий. Хотя первые бревенчатые церкви и часовни могли быть построены в этом регионе уже в XI веке, наиболее ранние из сохранившихся каменных зданий построены лишь в конце XV века, когда контроль над регионом перешел от Новгорода к Москве...

Однако в большей своей части архитектура русского Севера оставалась деревянной. Благодаря тому, что здешние поселения основывались в лесистой местности, знания о свойствах древесины умело применялись на практике в строительстве церквей, жилищ и укреплений. Пожары и неизбежные процессы разложения давно уже разрушили работы первых средневековых русских плотников. Сохранилось мало деревянных церквей, построенных в XV и XVI веках; вообще, редко что осталось от строений, срубленных до XVIII века. В то же время, современные комментарии о характерных чертах русской деревянной архитектуры раннего периода исходят из предположения, что эти черты консервативны по своей сути и поэтому о них можно судить, исходя из сохранившихся деревянных зданий более позднего периода.

Самыми ранними образцами русского деревянного зодчества являются церкви. Они способны простоять три - четыре столетия, при условии своевременной замены сгнивших бревен (это обычная процедура) и перекрытия кровли. Простейший тип деревянной церкви напоминает основу крестьянской избы со скатной кровлей и четырехугольной клетью. Планировка церквей линейная, вытянута вдоль оси «восток -запад», с основной частью, где проходили богослужения, и трапезной, или притвором. Часто такие церкви имели еще апсиду с восточной стороны, где располагался алтарь, и колокольню, примыкавшую к притвору с запада. Более искусно выполненные церкви такого типа, как и более крупные крестьянские дома, украшались наклонными с резным орнаментом досками [причелинами), защищавшими кровельные балки, и резными балясинами галерей, примыкавших к высокому крыльцу. Существует множество вариантов такой формы. Некоторые церкви имели несколько фронтонов с богатыми лепными украшениями под крышей с крутыми скатами.

Вертикальной линии уделяли намного больше внимания в шатровых деревянных храмах, названных так по форме центрального шатра, венчающего здание. Центральный план таких церквей состоял из кубовидного сруба, поддерживающего восьмискатный шатер. Более сложные варианты представляли собой крестовидный план с куполами по углам. Часто к основному зданию с трех сторон примыкала галерея, опирающаяся на кронштейны-помочи, выпущенные из основного сруба, так, чтобы находиться выше самых высоких снежных сугробов. Такие элементы, как галерея, показывают, насколько тесно в деревянных церквях переплетались эстетика и функциональность.

Неприязнь, с которой отнеслось к шатровой архитектуре духовенство в конце XVII века, привела к упадку этой формы зодчества. В то же время, любовь к вертикальным линиям в храмовой архитектуре нашла свое выражение в третьем типе бревенчатых церквей - ярусной архитектуре, где над основной частью здания возвышалась пирамидальная вертикаль, составленная из уменьшающихся кверху восьмигранников. Вертикальный дизайн таких церквей подчеркивается декоративными бочкообразными фронтонами над рукавами крестообразной в плане композиции и повторяется в меньших формах над восьмигранниками. В ярусной архитектуре, как и в большей части других рассмотренных выше типов, использовались два основных способа углового соединения сосновых бревен в срубе: рубка «в чашу» («в обло с остатком») для круглых и рубка «в лапу» для круглых и квадратных бревен. Рубку «в лапу» применяли, когда нужно было добиться большей точности в деталях и закрепленности.

Но какой бы ни была форма, технология строительства требовала тщательно проработанного исполнения. Деревья - преимущественно сосны, иногда пихты — валили поздней осенью, после того как затвердевало последнее годовое кольцо. Бревна оставляли там же, в лесу, под открытым небом до конца весны, когда начинался строительный сезон. Затем их перевозили на место строительства, где мастера-плотники подрезали, вырубали «чашки» и, при необходимости, строгали их. Основными инструментами были топор (использовали несколько разных видов топора, приспособленных к определенным работам) и тесло, а также клинья для колки бревен и скобель, или струг, для продольных надрезов бревна. Русские бревенчатые постройки редко промазывали глиной, в основном полагаясь на плотную посадку бревен друг над другом, но жилые строения конопатили мхом или коноплей. Пилы использовали редко, потому что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для влаги, в то время как правильно используемый топор как бы запечатывает волокна. Также традиционно обходились без гвоздей, даже при устройстве кровли, которую покрывали тесом, обычно в два слоя, с пазом в верхней части тесины, где он крепился к коньковому прогону деревянными «костылями».

Бревна под кровлей, рубленные как «в чашу», так и «в лапу»,  обычно удлиняли для поддержки выступа, служащего защитой от дождя. Эта расширяющаяся верхняя часть сруба {«повал») была одной из наиболее изящных, хоть и ненавязчивых деталей русского деревянного зодчества, и имела абсолютно функциональное предназначение. Концы тесин часто были резными; в солнечную погоду они отбрасывали густую узорчатую тень на бревенчатые стены здания.

Если церковь была увенчана шатровым верхом, у основания шатра устраивали пологие выступы {«полицы»). Обычно шатры покрывали тесом, иногда - резным лемехом {«чешуей»), им же покрывались главки. Такой лемех, одна из самых оригинальных деталей русского деревянного зодчества, сгибали и закрепляли клинышками, повторяя контуры находящейся под ними деревянной рамы. Обычно лемех делали из влажной осины, которая со временем меняет цвет с золотистого на серебристый, формируя замечательный контраст с темными стенами старых сосновых бревен.

Проветривание здания осуществлялось через устремленную ввысь надстройку. Впрочем, надстройка высоких деревянных церквей обычно не была видна изнутри храма из-за низкого расписного потолка, или неба, предотвращавшего потерю тепла через центральную часть церкви.

Часто в особо почитаемых местах русских поселений, называемых погостами, церкви строились парой. На погосте, обычно сопряженном с кладбищем, могли стоять большая церковь, где богослужения проводились только летом, и небольшая (легче отапливаемая), где службы проходили зимой. Церкви эти не строились одновременно; ансамбль создавался по мере финансовых возможностей местного прихода. Но концепция оставалась одинаковой. Конечным элементом такого ансамбля являлась шатровая колокольня, стоящая между и спереди от двух храмов. Погост огораживали низким тыном из горизонтально поставленных бревен, покоящихся на основании из булыжника, с квадратными башенками по углам. Наиболее выдающийся образчик такого погоста - как и всей русской деревянной архитектуры - находим на острове Кижи в северо-западной части Онежского озера.

Чрезвычайное разнообразие и красота русских деревянных церквей не должны застилать от нас главную функциональную цель деревянного зодчества: постройку жилищ. Хотя бревенчатые избы часто являли собой скромные постройки и даже в самых лучших своих проявлениях не могли соперничать по красоте форм с церквями, они тоже были результатом мастерства планировки и функциональной экономии.

Вне зависимости от размеров бревенчатой крестьянской избы, в ее центре стояла большая печь-камень, которая использовалась как для приготовления пищи, так и для обогрева жилой площади во время долгих зим. Печи топили «по-белому» или «по-черному»; так же назывались два основных типа крестьянской избы. В «белой» избе дым выходил наружу через кирпичный дымоход, в то время как в «черной» он поднимался к потолку и шел далее по деревянному коробу, через который выводился наружу. Такой «черный» вариант был обычным даже для больших домов; благодаря изобретательности планировки, дым покрывал копотью не всю жилую площадь, а только верхнюю часть избы под потолком, откуда его соскребали.

Обычно изба являлась главным компонентом закрытого двора. В более суровом климате Крайнего Севера дворы представляли собой единое автономное целое. Существовали три основных типа крестьянских изб. Рассмотрим их подробнее: длинный прямоугольный сруб («  ») с жилой частью по одну сторону и крытым сараем для хранения инвентаря и хлевом для скота по другую; прямоугольная жилая постройка с хозяйственными помещениями, расположенными под прямым углом к ней («глаголь»); наконец, наиболее сложный тип - двухэтажная постройка с жилой частью спереди и хозяйственными постройками сзади, перекрытая крутой крышей («кошель»).

Как небольшие, так и крупные избы традиционно украшались оконными наличниками и торцевыми досками с резными или выпиленными замысловатыми узорами. В XVIII и XIX веках рисунки с народными мотивами становятся особенно тщательно проработанными и искусными. В это же время плотники начинают приспосабливать к местным условиям такие мотивы городской архитектуры, как барочные наличники, которые они видели в городах во время сезонных заработков или же на сельских дачах городских жителей.

В таких крупных северных городах как Вологда деревянные дома преобладали в течение значительной части XIX века. С распространением лесопилок бревенчатые стены таких домов часто обшивали тесом, что предоставило возможность для еще более искусных узоров. Использование элементов народной архитектуры таким образом наглядно демонстрировало мастерство зодчих, подчеркивавшее преуспевание хозяина дома и связь с традициями русского крестьянства. Действительно, в XIX веке северная бревенчатая изба стала символом национальной идентичности.

Достижения русских мастеров-плотников можно рассматривать и как сформировавшуюся своеобразную реакцию на трудные условия окружающей среды, и как выражение ценностей, которые просматриваются и в каменной архитектуре России: стремления к вертикальным линиям в церковном зодчестве как символ отношения к Богу, любви к искусному декорированию и пластичности формы строений. Суровость климата Крайнего Севера стала причиной появления построек с минимумом или полным отсутствием света — даже в то короткое и потому драгоценное время года, когда на небе было солнце. Окна в таких строениях были маленькими, а внутреннее освещение - если таковое существовало - тусклым. Тем более необходимым и понятным было стремление создавать яркие, высоко вздымающиеся формы церквей, способных захватить и отразить свет солнца, слепяще сияющего коротким зимним днем или длинными летними вечерами...

Примечания:
1. Глава из книги У.Брумфилда "Пути к Белому морю".
Изд-во "Три квадрата", Москва, 2019 г.
2. С некоторыми сокращениями.
3. Другие работы У.Брумфилда - здесь.